Маленькие груди, худой зад. Рената Казмейер была очень похожа на Дженни Свейл. Элвису такие бабы не нравились. На ней были джинсы и клетчатая рубашка, из-под которой выглядывала мужская футболка, которая, он знал, возбуждает некоторых мужиков, но на него она абсолютно не действовала. Он предпочитал, чтобы на женщине было надето короткое ярко-красное, золотистое или серебристое платье с глубоким вырезом, и такое облегающее в районе попки, что делало бы ее тугой как барабан. Но то, как она сказала, что слезки смотрятся сексуально, подействовало на Элвиса возбуждающе, и он ощутил эрекцию несмотря на свои узкие штаны.
Вспоминая, как Рената произнесла эту фразу о том, что слезки смотрятся сексуально, Элвис опять почувствовал, что у него встает. Он лег на кровать и начал удовлетворять себя. Сначала он представил себе Ренату Казмейер, но потом перед его внутренним взором возникла Дженни Свейл, которая откусывала его язык и выплевывала ему в лицо. Чтобы отделаться от Дженни, он представил себе Люкса-Два, своего сокамерника. Полная кличка Люкса была Электролюкс — марка пылесоса. Так его прозвали за то, что он отсасывал очень классно. А «два» добавилось после того, как он обработал сразу двух заключенных в спортивном зале. Надзирателям показалось подозрительным, что там царит полная тишина, не звенят гири, никто не издает никаких звуков. Они заглянули туда и положили конец деятельности Люкса, который заканчивал обслуживать второго заключенного. Элвис любил поразвлечься с бабой, но там, где дело касалось минета, он предпочитал Люкса-Два.
Элвис был уверен, что теперь он точно уснет, но никак не мог отрубиться. Он встал, надел штаны, футболку и кроссовки «Рибок» Лютера Тодда. Он вышел из мотеля и завел свою машину марки «дельта-88», которую обнаружил припаркованной на одинокой лужайке возле какого-то шоссе в черт его знает каком районе и избавил от одиночества. Было чертовски холодно, и Элвис не хотел сидеть в холодном автомобиле.
Вернувшись в мотель, он включил радио и хотел поймать «ВБЛ, пинающие С», но в эфире были только какие-то дурацкие станции. Он настроился на одну, которая передавала вещь Барри Уайта «Я буду хорошо с тобой обращаться». Черт возьми, еще и суток не прошло с тех пор, как Элвис последний раз слушал Фрэнки Крокера, а уже так соскучился по нему. «Нет на свете никого лучше друга моего», какие прекрасные слова. Когда Фрэнки Крокера нет в эфире, то и эфира нет. Замечательно сказано. Чем дальше он удалялся от станции, передававшей передачи с Фрэнки Крокером, тем больше у него портилось настроение.