- Меня зовут Крис Малер, сынок, - представился длинный, тощий и рыжий ковбой, у которого даже руки поросли рыжими волосами. - А этот недотепа, что щеголяет фонарем под глазом, - Кон Конагер. Лучше держись от него подальше, паренек, ему репей под седло попал.
Конагер, худощавый смуглый мужчина лет тридцати пяти, черноволосый и черноусый, с многодневной щетиной, был одет в потертую куртку и кожаные штаны. На голове его красовалась видавшая виды черная шляпа. Каблуки его сапог стерлись почти до основания, а ореховые рукоятки револьверов блестели как отполированные от частого применения.
Конагер посмотрел на Лабана очень серьезно.
- Ты, парень, не очень-то доверяй россказням Криса. Я самый миролюбивый человек на свете.
- А кто это вам фонарь подарил? - спросил Лабан.
- Никто не дарил, - ответил Конагер. - Я заслужил его в честном бою.
- У нас тут уже проезжал один человек с синяком, - вмешалась Руфь. Его звали Кайова Стейплз. - Не дождавшись реакции на свои слова, она добавила: - Он сказал, что убьет того, кто засветил ему в глаз.
Конагер ничего не ответил, но Крис Малер бросил на него острый взгляд и обратился к Руфи:
- Малышка, мне кажется, тебя давно ждет мамочка.
- Она виновата, что ли, - подал голос Джонни. - Если Кайова так сказал, значит, сказал, и все тут!
Эви Тил вышла из двери, вытирая руки фартуком.
- Не хотите ли перекусить, джентльмены? Дилижанс запаздывает, а еда готова.
- С большим удовольствием, - откликнулся за всех Малер. - Пошли, Кон. Поедим и поедем дальше.
Кон замешкался, изучая навес над загоном. Лабан следил за ним, с трепетом ожидая его оценки. Наконец Кон кивнул:
- Неплохая работа, сынок. Ты все делал один?
- Да, сэр.
Кон глянул на него с любопытством.
- "Сэр"! Хорошо звучит, прямо здорово. - Он подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть навес. - А если ветки класть начиная с нижнего ряда и каждый последующий ряд с небольшим сдвигом поверх предыдущего, то дождь будет стекать по ним.
- Спасибо, - сказал Лабан.
Он поймал себя на том, что ему нравится этот суровый человек с обветренным лицом. Мужчина и мальчик вместе подошли к хижине. У двери Кон снял куртку и закатал рукава, чтобы умыться; затем причесал свои темные волосы, обернулся и посмотрел на бескрайнюю равнину.
- Я люблю степь, - произнес он, показывая рукой вдаль. - Нет ничего лучше вольного простора.
- Мы видели следы индейцев, - сообщил Лабан.
Конагер быстро взглянул на него, потом сдвинул шляпу на затылок и осмотрел холмы позади хижины.
- У вас винтовка-то хоть есть?
- Нет, только дробовик.