Она спала, и это было главное. А сейчас она проснется.
— Кейти! — шепотом позвал Рамон, медленно подойдя к кровати. — Кейти, все хорошо. Слышишь меня? Все хорошо.
Из распухших потрескавшихся губ несчастной вырвался сдавленный вздох. Рамон тихо ахнул, увидев, что стало с Кейти. Если бы доктор Морено не сказал ему, что в этой палате действительно лежит Кэтрин Макфоллз, он бы ее не узнал.
Хотя страшно обожженная кожа была обильно смазана кремом, припухшие веки задрожали от боли, когда Кейти попыталась открыть глаза.
Сердце Рамона заныло. Не такой представлялась ему их встреча через тридцать лет.
— Кейти! — прошептал он. — Кейти! Ты не спишь? Ты меня слышишь? — Ему была нестерпима мысль о том, что она, возможно, в ночном кошмаре вновь переживает ужас случившегося.
Кейти опять вздохнула. Рамон коснулся ее руки и присел на край кровати. Эта женщина, пусть даже трижды обожженная, завораживала его. В свои сорок восемь лет она была удивительно стройная… Боже! Казалось, что с той минуты, когда он держал в своих объятиях это прекрасное тело, прошла уже тысяча световых лет. В мягкие густые волосы, которые однажды (да, только однажды!) запутались в руках Рамона, вкралась седина, но они по-прежнему изумляли своим блеском.
«Как нелепо!» — подумал Рамон. Как нелепо, что он до сих пор помнит то чувство, которое в юности испытывал к Кейти. Но еще нелепее то, что после стольких лет его сердце трепещет вновь.
Рамон взглянул на папку с материалами о депутате конгресса США Кэтрин Джейн Макфоллз. Теперь он знал ее наизусть. Кейти ни разу не была замужем, что удивляло Рамона больше, чем все ее успехи. Привлекательный лидер одной из самых влиятельных консервативных группировок в конгрессе, она всегда была окружена мужчинами. Да еще какими мужчинами! Влиятельные политики, крупные бизнесмены, блестящие журналисты и прочее, прочее, прочее… Рамон. знал об этом из местной прессы, которая преданно следила за политическим взлетом любимой дочери города. В конце концов, из чувства самозащиты он перестал читать написанные о ней статьи. До тех пор, пока не столкнулся с материалами этой самой папки.
Рамон гадал, почему Кейти так и не вышла замуж. Ему не хватало самонадеянности, чтобы считать, будто ее одиночество имеет какое-то отношение к тому, что было между ними…надцать лет назад. Да и свое холостяцкое затворничество он объяснял в первую очередь нехваткой времени — трудно жениться, когда так много работаешь. Интересно, какое объяснение находила для себя она?
Тихий стон Кейти заставил Рамона вздрогнуть. Что толку в такого рода размышлениях. В конце концов не важно, что было, — важно, что будет. А будет и много неприятного. Например, обычный для полицейской работы допрос… Правда, Рамон никак не мог заставить себя превратиться в безжалостного инквизитора. Пока не мог.