– Что ты имеешь в виду?
– Ах, я должна признаться, что люблю его гораздо больше, чем Бингли. Я так боюсь тебя рассердить!
– Славная моя сестрица, будь теперь посерьезней. Я действительно хочу поговорить с тобой по душам. Быстро расскажи мне обо всем, о чем мне следует знать. Начни с того, как долго ты его уже любишь?
– Мои чувства созревали так медленно, так постепенно, что едва ли я сама знаю, когда это все началось. Но скорее всего, со мной это случилось, когда я впервые увидела его прекрасный парк в Пемберли.
Второй призыв к серьезности на этот раз возымел должный эффект, и вскоре она успокоила Джейн своим честным признанием в огромной любви к Дарси. Получив этот ответ, мисс Беннет большего желать не могла.
– Вот теперь я окончательно счастлива, потому что ты испытаешь то же блаженство, что и я. Я всегда высоко ценила мистера Дарси. Даже если бы его любовь к тебе оставалась безответной, только за это он бы уже удостоился моего признания; но теперь, когда он не только друг Бингли, но и твой жених, дороже его мне могут быть только мой собственный возлюбленный и ты. Но, Лиззи, какая же ты все-таки скрытная! Как мало ты мне рассказывала о том, что случилось в Пемберли и Ламтоне! Всем, что я знаю о тех событиях, я обязана кому угодно, но только не тебе.
Пришлось теперь Элизабет рассказывать о причинах своей скрытности. Раньше ей не хотелось вмешивать в дело Бингли, и потому не оставалось ничего, кроме как заодно избегать и упоминания имени его друга; но теперь ей скрывать уже было совершенно нечего, в том числе и участие Дарси в замужестве Лидии. Правда раскрылась, и за разговорами незаметно промелькнула почти вся ночь.
– Боже праведный! – воскликнула миссис Беннет, стоя у окна следующим утром. – Ведь этот гадкий мистер Дарси снова идет сюда с нашим дорогим Бингли! Что он имеет в виду, досаждая нам своими частыми посещениями? Ей-богу, ему, право, было бы лучше отправиться куда-нибудь на охоту, а не смущать нас всех своим присутствием. Чем мы будем его занимать? Лиззи, придется тебе снова прогуляться вместе с ним, чтобы он не крутился вокруг нашего Бингли.
Элизабет едва не рассмеялась, услышав это более чем удобное предложение. И все же она не могла не досадовать на мать за неизменные ее эпитеты, коими она награждала гостя.
Как только джентльмены вошли, Бингли бросил в сторону Элизабет такой выразительный взгляд, так крепко пожал ей руку, что сомнений в его информированности не оставалось. В подтверждение ее догадок, при первом же удобном случае Бингли громко произнес: