Кроме средиземноморских торговцев, гегемонией португальцев и испанцев на рынках пряностей были озабочены англичане. Английские моряки в правление короля Эдуарда VI пытались проложить северный морской путь в 1553 г., но их постигла неудача. Из трех кораблей только одному под руководством капитана Ричарда Ченслера удалось достигнуть Белого моря и пристать к берегу вблизи устья Северной Двины. В те времена еще не было города Архангельска, а вот монастырь св. Николая уже существовал, именно монахам сообщил английский капитан об имеющемся у него послании к московскому царю. У Ченслера не было письма конкретно к царю Ивану IV, а было послание ко всем государям, в котором король просил своих властвующих коллег отнестись к подданным английской короны милостиво, а также напоминал им о праве всех людей, а тем более купцов, на гостеприимство и выражал надежду, что другие государи пропустят его моряков через свои земли.
Англичанам пришлось ждать, пока гонец не привез от царя разрешения на посещение Ченслером Москвы, где он был милостиво принят самим царем. С этой случайной встречи начались дружественные отношения царя Ивана IV с английскими монархами, в результате в Англии была создана Московская компания, которой царь позволил торговать с Московским государством беспошлинно по всем городам. Англичане привозили не только товары на продажу, среди которых главными были сукно и сахар, но также и мастеровых людей и медиков. Вслед за англичанами в Холмогоры стали приходить и голландские корабли с товарами. Именно Ричард Ченслер сообщил о том, что кроме названия Московии это государство именовалось еще Россией, а Москву по размерам он считал большей, чем Лондон с предместьями. Английский капитан также отметил значительную склонность русских к обману.
Сами же московиты того времени в основном занимались торговлей мехами. Тот же Марко Фоскарино сообщает, что «природа вознаградила москвитян, дав им драгоценные меха, которые покупают из гордости и хвастовства люди изнеженные и тщеславные и платят за них чрезвычайно дорого – дело неслыханное прежде, когда они, зная наше тщеславие, продавали [нам] меха за совершенный бесценок» [77 32]. При этом, по словам Сигизмунда Герберштейна, «москвичи считаются хитрее и лживее всех остальных русских, и в особенности на них нельзя положиться в исполнении контрактов. Они сами знают об этом, и когда им случится иметь дело с иностранцами, то для возбуждения большей к себе доверенности они называют себя не москвичами, а приезжими» [61, 229]. Ремесленное производство в Московском государстве XVI в. было на высоте, но до создания цеховых объединений дело еще не доходило.