В «Поэме горы»
Да не будет вам места злачного,
Телеса, на моей крови!
– Да не будет вам счастья дольнего,
Муравьи, на моей горе!
Появление слов место и счастье в одном и том же валентном окружении, усиленном еще и применением фразеологической единицы «злачное место», есть возведение этих понятий в единый ранг: место и счастье вместе, счастье там, где мое место. Что впереди? – этот вопрос автор поставил еще в одном из самых ранних стихотворений «В пятнадцать лет» (1911). Впереди – это слово использовано, точнее, интерпретируется и в пространственном (пути-дороги, которые нас ждут), и временном значениях (в дальнейшем). Место свое поэт видит то очень высоко (у горных звезд) и далеко, пространственная отдаленность передается не только в смысловом плане, но и позиционном: предлог со удален от своего существительного место на целых две строки:
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!»
Со всех – до горных звезд —
Меня снимающая мест!
Родина, 1932
В стихотворении «Куст» (1934) слова место-пусто-куст перерастают в слова-концепты:
Что только кустом не пуста:
Окном моим всех захолустий!
Что, полная чаша куста,
Находишь на сем – месте пусте?
Архаичная форма склонения ныне не изменяющегося по падежам краткого прилагательного пустой – пусте – этот куплет не только есть хрестоматийный пример игры словом и звукорядов (сем – месте; кустом – пуста и т.д.), это прежде всего раздраженный крик автора, ищущего свое место в жизни, а значит и себя.
Наречные конструкции как основные экспликаторы локативных отношений
Пространственная картина мира поэта, как и временная, выстраивается, в первую очередь, широким использованием локативных лексем. Уже в ранних стихотворениях мы обнаруживаем слова со значением пространства, своеобразные локативы, для которых нехарактерно значение конкретного места, лексемы же с обобщающим, определяющим значением, вопросительные слова представлены в самых различных вариантах:
В слободах моих – междуцарствие,
Чернецы коварствуют.
Всяк родится в одежды царские,
Псари – царствуют.
Локативное значение в текстах Марины Цветаевой заложено во всех уровнях языковой организации. Самыми яркими представителями являются локативы-слова, выраженные определительными и указательными местоименными наречиями: там, тут, везде, всюду, здесь, итак, в отличие от многочисленных и частотных темпоральных именных лексем, пространство передается в основном наречиями.
«Плохое оправданье» (1910):
Только ночью душе посылаются знаки оттуда,
Откуда все ночное, как книгу, от всех береги!
Откуда