Следующей ночью мы остановились в ложбинке у ручья Каррисо, в месте, которое трудно было обнаружить даже приблизившись на несколько ярдов.
Лумис нервничал. Он меня избегал, а я был только рад этому. Присев на корточки возле костра, я пил горячий черный кофе и разговаривал с Пенелопой. Давно мне не приходилось перемолвиться словечком с девушками.
- Будьте осторожны, - предупредил наконец я ее, - не доверяйте никому. Вы красивая девушка, а там, где речь заходит о золоте и девушках, доверять можно очень немногим.
- А вам можно, Нолан? - Она впервые назвала меня по имени.
- Мне тоже нельзя. Я так же охоч до золота, как и всякий другой.
- А до женщин?
- Ну, до определенного предела. Мама научила меня уважать женщин.
Пенелопа молчала минуту или две, затем очень тихо сказала: - Я вообще не верю людям, Нолан.
- Вы должно быть верите Лумису, если забрались вместе с ним в такую глушь.
- Он достаточно стар, чтобы быть мне отцом. Или даже почти дедушкой. Кроме того, как еще я смогла бы попасть сюда? Вы бы рассказали кому-нибудь, где спрятано сокровище, с тем, чтобы потом остаться дома и ждать, пока он вернется с вашей долей?
- Никогда.
- Вот и я тоже.
Мы тронулись в путь с первыми лучами рассвета. По дороге все чаще стали попадаться кусты мескита и заросли опунции. Я вынул из чехла винчестер и ехал, положив его поперек седла. Мы направлялись на северо-запад к броду через ручей Перико, который находился точно к югу от горы Заячьи Уши.
Мы с мустангом держались в стороне от повозки, то впереди нее, то позади, но ни на мгновение не теряя ее из вида. В то же время я старался не подставлять спину своим спутникам.
Где, интересно знать, Сильвия Карнс со своими братцами? И что стало со Стивом Хукером?
Выехав на гребень невысокого холма, я увидел далеко на горизонте в северной стороне двойную вершину Заячьих Ушей. Она была едва ли достаточно высокой, чтобы заслужить в этих краях титул горы, но даже с этого расстояния можно было легко разглядеть, почему она получила такое название.
Время было около полудня, мы находились примерно в миле от брода. Не поднявшись на холм, гору увидеть было невозможно, поэтому остальным я ничего о ней не сказал.
В голове у меня вертелись мысли о том, что мы находимся в нескольких милях от громадной кучи золота и что если я не ошибаюсь, с полдюжины людей готовы убивать ради того, чтобы завладеть этой кучей.
Неожиданно я подумал: "А почему бы просто не слинять отсюда? С какой стати вмешиваться не в свое дело? Пусть эти Карнсы и их родственнички перебьют друг друга. Стоит ли даже такое количество золота того, чтобы я рисковал за него жизнью? Вряд ли."