Селлерс откинул голову и засмеялся. Он вытащил из кармана сигару, а Берта достала из сумочки сигарету. Селлерс облокотился на стол, чтобы поднести спичку к сигарете.
– Мы становимся вежливыми, – заметила Берта.
– О черт, – весело отозвался Селлерс. – Нам известны обязанности гостеприимного хозяина. Мы только не обращаем на них внимания.
Он бросил спичку в широкую пасть отполированной медной урны, которая стояла на резиновой циновке рядом с огромным столом. На столе и на полу вокруг урны чернели пятна прогоревшего дерева, в тех местах, где когда-то были оставлены непогашенные окурки.
Сержант Селлерс проследил за взглядом Берты и усмехнулся.
– В главном управлении вы это увидите повсюду, – сказал он. – Можно было бы написать книгу об историях, которые скрываются за этими следами. Иногда вы опускаете сигарету, отвечая по телефону, а вам сообщают об убийстве, у вас замирает сердце, и вы совершенно забываете о ней. Иногда вы засыпаете парня вопросами, и он начинает раскалываться. Ему хочется закурить, он делает одну или две затяжки, потом выбрасывает сигарету. У него настолько взвинчены нервы, что он не попадает в урну, даже если бы у нее был диаметр в четыре фута. А эти короткие штрихи просто оставлены небрежными парнями. Пошлите их прямехонько в том направлении, в котором вам бы хотелось, чтобы они убрались, и забудьте о них. Что я должен сделать с этой девицей Дирборн?
– А что вы можете с ней сделать?
– Много чего.
– Я вас не понимаю.
– Вы показали мне выход в случае со слепым. Я никогда этого не забуду, Берта. Мы не забываем наших врагов, но хорошо помним друзей. Эта девушка в судебном порядке преследует вас за клевету. Она требует компенсации за причиненный моральный ущерб. Это значит, что она выставила свою репутацию на всеобщее обозрение. Мы пройдемся по ее прошлому против шерсти и добротным гребнем. Мы дадим понять ее адвокату, что против нее есть дихлофос, и она будет разбита.
– Учтите, что я сама выступаю своим адвокатом.
– Что за нелепая идея?
– Мой адвокат запросил пятьсот долларов за договор с другим адвокатом, да еще имел наглость заявить мне, что я должна буду заплатить дополнительно, когда подойдет время судебного разбирательства.
Сержант Селлерс присвистнул.
– И я тоже так думаю, – сказала Берта.
– Он будет представлять ваши интересы?
– Нет. Он составит ответ, а я представлю его суду и заплачу адвокату только двадцать пять долларов. После этого я буду предоставлена самой себе.
– Тогда я поработаю над Имоджен. Возможно, и удастся что-нибудь откопать. Девушка, которая очертя голову бежит к адвокату и возбуждает иск, не может иметь чистую совесть. Очевидно, у нее есть что скрывать.