Берта кивком выразила свое согласие.
– Несколько лет назад он перевел все свое состояние на имя моей дочери.
Берта никак не прореагировала на эти слова, она просто сидела за столом, устремив мерцающий взгляд на миссис Голдринг.
– Конечно, – продолжала миссис Голдринг, – логично было бы предположить, что он перевел состояние на имя Мейбл с одной лишь целью – избавиться от кредиторов. Однако он под присягой заявил, что им двигали другие мотивы. Я не очень хорошо знаю закон, миссис Кул, но, насколько я понимаю, намерение, которое лежало в основе перевода, можно оспаривать и оспаривать. Если человек хочет обмануть кредиторов, перевод признается недействительным; если у него есть какие-то другие, законные намерения, то перевод поддерживается.
– А этот перевод поддержан?
– Да.
– Тогда, принимая во внимание смерть вашей дочери, состояние, которым она владела, было ее личным?
– Да, так.
– И оно значительное? – спросила Берта, осторожно прощупывая дорогу.
– Вполне, – ответила миссис Голдринг холодным тоном финансиста, который захлопнул дверь перед носом Берты Кул.
Некоторое время в кабинете царило молчание, потом Карлотта Голдринг поспешно сказала:
– На самом деле, миссис Кул, последние несколько месяцев Мейбл и Эверетт Белдер не очень ладили друг с другом, и когда у нее появились причины подозревать, что Эверетт… ну, вы знаете, что… Я хочу сказать, что он…
– Изменял жене? – помогла ей Берта.
– Да.
– Она думала, что он ее бросит, так что же случилось?
– Она составила завещание, по которому все состояние переходило к маме и мне, – безапелляционно заявила Карлотта.
– Как вы узнали?
– Она нам сказала. Во всяком случае, в телефонном разговоре с мамой она сообщила, что сделала это. Она знала, что ей потребуется два свидетеля. Видимо, одним из них должна была стать Салли Брентнер. Мы не знаем, кто был вторым.
– Где сейчас находится завещание?
– Мой зять его сжег, – произнесла миссис Голдринг. – Если мы сможем доказать, что это завещание было сожжено после смерти Мейбл, тогда мы сможем представить другое свидетельство, чтобы доказать его содержание, например, телефонный разговор с Мейбл.
– Каким числом датировано завещание? – спросила Берта.
– У нас есть основания полагать, что оно было составлено за день до смерти, шестого апреля.
От приятного предчувствия Берта стала похожа на херувима:
– Да, миссис Голдринг, думаю, что смогу вам помочь.
– Я так рада.
– Это так много для нас значит, – вставила Карлотта. – Вы просто не можете себе представить, какое это облегчение. Я говорила маме, что вы можете нам помочь. Я сказала: «Мама, если кто-нибудь и поможет нам, так это та восхитительная женщина с твердым характером, которая была в офисе Эверетта Белдера, когда я туда вошла».