— Блас, — ревниво дернула его за рукав стоявшая рядом Вивиан. — Нравится она тебе?
— Кто ей придумал этот номер?
— Она сама и придумала. Выдумщица она у нас.
Медленно поднимаясь и увлекая за собой белое покрывало, которое на ее плечах стало напоминать огромное окровавленное пончо, Виктория стянула его с распростертого на полу насильника и закружилась в нервном, все убыстряющемся танце под влажное ритмичное «бульканье» ксилофонов-маримб. Этот танец, вобравший боль унижения, радость мести и все напряжение неизбытого девического чувства, был неожидан для подобного места, в особенности после откровенно «соленого» первого акта. Затаив дыхание, следил зал за бессловесным чувственным рассказом Виктории.
— Так ты говоришь, что этот Луис Альберто и Виктория дружат?
— Дружили. Если она тогда за кого и вышла бы замуж без оглядки, так это за него.
Маримбы заклекотали громче. Окровавленное покрывало соскользнуло с тела танцовщицы, словно она навсегда освобождалась от кошмарного видения. В ее наготе явилась протрезвевшим посетителям ресторана-кабаре незапятнанная чистота любви…
Посвечивая карманным фонариком, официант подвел к столику, за которым сидели Лили с Бето, припоздавших Марисабель и Умберто…
Сверху на танцующую Викторию медленно опускалось новое, на этот раз розовое полотно: вот оно покрыло ее и распростертое тело убитого насильника, и танцовщица под этим покровом, как тающее снежное изваяние, стала оплывать, уменьшаться в размерах, пока совсем не «растеклась» по полу…
Приблизившийся к покрывалу конферансье резко сдернул его! Под ним не оказалось ни Виктории, ни насильника, под ним извивалась большая змея, с которой вспорхнула и улетела за кулисы белая горлица!
Когда утих шквал аплодисментов, Марисабель, нарочито прижимаясь к Умберто и заботливо снимая с его пиджака тополиные пушинки, качала рассказывать Лили про выставку мексиканских древностей, словно Бето и не было за столиком.
Вышедшая кланяться Виктория увидела компанию. От ее внимания не ускользнуло то, как резко встал и, не попрощавшись, направился к выходу Бето, за которым помчалась миловидная, коротко стриженная девушка. В оставшейся за столиком блондинке Виктория узнала сводную сестру Бето — Марисабель…
Чуть свет Бето уехал на занятия.
В школе художественного мастерства, куда он поступил без особых затруднений (помогла добросовестная учеба с домашними педагогами), он занимался на подготовительном отделении.
Мир искусства, этот, казалось бы, нереальный мир, окружающий человека, но организованный и прекрасный, не в пример реальному, целиком и полностью поглотил воображение Бето.