— Тебе нравится Умберто?
— Только тем, что я нравлюсь ему.
Глаза Рамоны затуманились, она покачнулась, коснувшись рукой стены, и тихо заговорила:
— Солнце печет… Море синее-синее… Ты ему на живот краба… А он тебя обнимает и целует… Его веслом хотят ударить!.. Жив остался… Точно, остался живым…
Рамона вздрогнула и очнулась.
— Рамона! Господь с тобой! Ты о чем? — испуганно спросила Марисабель.
— Не помню… Все у вас будет хорошо… Только не сразу.
Об этих словах Марисабель вспомнит однажды и удивится.
Но случится это не скоро…
Виктория успела вовремя.
Она нашла Бегонию на полу возле телефона. Вызвала «скорую помощь».
Доктор осмотрел девушку и определил обострение болезни. Наказал неусыпно следовать предписаниям, соблюдать определенный режим питания, точно по часам делать инъекции.
И главное, избегать волнений.
Бегонию перенесли на диван, бледную, слабую. У нее было виноватое выражение лица, она не хотела доставлять сестре беспокойство. И еще в ее глазах Виктория увидела тень страха.
— Что-нибудь случилось в мое отсутствие?
Бегония кивнула, взяла карандаш и написала в большой тетради, всегда лежавшей у нее под рукой:
«Кто-то приходил».
— Надеюсь, ты не открывала? Мы ведь условились, что, когда меня нет дома, ты никому не открываешь.
Бегония кивнула и написала:
«Но он долго стоял у дверей».
— Может быть, не он, а она?
«Нет, он».
— Откуда ты знаешь?
Бегония поднесла два пальца к губам и медленно почмокала, подражая курильщику.
— А женщины разве не курят?
Бегония пальцами показала длину и толщину того, что курили, — по всему выходило, что это была сигара.
— Он курил сигару?
Бегония покивала головой.
— Ты ведь не видела!
Бегония поднесла палец к носу и, закрыв глаза, смешно подвигала ноздрями: она определила сигару по запаху.
— Он стучал?
Бегония отрицательно покачала головой и написала:
«Он вставил в замочную скважину ключ». Остальное она показала: то, как нарочно уронила на пол книгу, как тот услышал звук падения книги и убежал.
Все это встревожило Викторию.
Но, улыбнувшись, она сказала:
— Наверно, кто-то ошибся дверью.
Виктория помогла сестре раздеться и уложила ее в постель. Она прилегла рядом, обняла ее и тихо запела на баскском языке колыбельную, которую пела им мать:
Баю-бай, настала ночь,
звезды в небо вышли.
Обязательно помочь
должен нам Всевышний…
Бегония прижалась к ней и вскоре уснула.
Виктория тихо прошла на кухню, плотно закрыла дверь и позвонила.
— Слушаю вас, — раздался в трубке молодой женский голос.
— Позовите, пожалуйста, дона Луиса Альберто.
— Его нет дома. Что ему передать?
— Нет, ничего… Я позвоню позже. — И положила трубку.