— Означает ли это, — холодно спросил Робеспьер, — что вы отказываете нам в помощи, гражданка Кабаррюс?
— Совершенно верно, — бесстрастно ответила она. — Признаюсь, что ваш план меня не привлекает…
— Даже если мы гарантируем безопасность вашему любовнику Бертрану Монкрифу?
Тереза слегка вздрогнула. Губы пересохли, и она быстро провела по ним языком.
— У меня нет возлюбленного, кроме гражданина Тальена, — спокойно парировала она, положив неожиданно ставшие ледяными пальцы на стиснутые руки будущего мужа. И тут же поднялась, давая сигнал к окончанию разговора.
В душе она сознавала не хуже Тальена, что встреча закончилась провалом. Тальен, бледный как полотно, тревожно оглядывался. Робеспьер, угрюмый и молчаливый, бросил на нее угрожающий взгляд, прежде чем шагнуть к двери.
— Вы знаете, гражданка, — процедил он, — как относится народ к отступникам, отказывающимся выполнять свой долг.
— Что поделать! — усмехнулась прекрасная испанка, пожимая плечами. — Я не гражданка Франции. И даже ваш вечно правый общественный обвинитель не найдет, в чем меня обвинить.
Она снова рассмеялась, вознамерившись выглядеть веселой и беспечной.
— Подумайте, гражданин Робеспьер, как будет звучать обвинение, — издевательски продолжала она. — Гражданка Кабаррюс за отказ соблазнить таинственного англичанина, известного как Алый Первоцвет, и нежелание подлить ему любовного зелья, приготовленного матушкой Тео, несмотря на просьбу господина Робеспьера, присуждается к… Признайтесь! Признайтесь, что никто из нас не выдержал бы последовавших за этим насмешек!
В уме Терезе не откажешь: бросив слово «насмешка», она коснулась единственного слабого места в стальных доспехах тирана. Но не всегда безопасно дразнить тигра. Даже детской палочкой, даже стоя по другую сторону защитной решетки. Тальен прекрасно это знал. Он сидел как на иголках, ожидая ухода остальных, чтобы снова броситься к ногам Терезы и умолять подчиниться приказу деспота.
Но Тереза, похоже, не собиралась дать ему второй шанс. Сделав вид, будто ужасно устала, она пожелала ему спокойной ночи с такой очевидной категоричностью, что он не посмел остаться. Через несколько минут квартира опустела. Гостеприимная хозяйка проводила гостей до двери, поскольку Пепита к этому времени наверняка ушла спать. Маленькая процессия стала спускаться по лестнице. Сен-Жюст и Шовелен поддерживали паралитика, за ними следовали молчаливый, отстраненный Робеспьер и, наконец, Тальен, чей умоляющий взгляд мог растопить и каменное сердце.