Саркастическая реплика сопровождалась минутой-другой молчания, но тут снова раздался женский крик. Сэр Перси мгновенно вскочил и выбежал из дома. Маргарита последовала за ним на крыльцо, откуда спуск, иногда прерываемый каменными ступеньками, вел к воротам и на дорожку.
Ближе к воротам лежал кто-то одинокий и скорчившийся. Сэр Перси увидел ярдах в пятидесяти, у поворота, быстро шагавшего прочь, вернее, почти бежавшего мужчину. Первым порывом сэра Перси было погнаться за неизвестным, но лежавший протянул к нему руки и с таким отчаянием вцепился в полы сюртука, что сэр Перси замер.
— Ради Бога, не покидайте меня! — сдавленно вскрикнул незнакомец. Наверное, было бы бесчеловечным не ответить на призыв. Поэтому сэр Перси нагнулся, поднял лежавшего и отнес в дом. Здесь он положил ношу на сиденье-подоконник, где всего несколько минут назад был погружен в мысли о ресницах Маргариты, и с обычным добродушием заметил:
— Остальные заботы я возлагаю на тебя, дорогая. Мой французский слишком плох, чтобы разбираться с этой историей.
Маргарита поняла намек. Сэр Перси, блестяще владевший французским, никогда не говорил на нем в Англии, чтобы не возбуждать подозрений подосланных врагов и шпионов.
Лежавший на сиденье-подоконнике человек, больше похожий на неопрятный узел, слегка приподнялся. И оказался юношей в грубой рыбацкой одежде, с плотно сидевшей на голове шапкой. Но руки были тонки, как у женщины, а лицо отличалось изысканной красотой.
Маргарита молча сняла с него шапку, и иссиня-черные волосы густой массой рассыпались по плечам.
— Я так и думал, — спокойно заметил сэр Перси. Перепуганная незнакомка вскочила и разрыдалась.
— О Боже, Боже! Святая дева, защити меня! — молила она.
Им оставалось только ждать.
Наконец первый пароксизм страха и ужаса прошел. Незнакомка с легкой сухой улыбкой взяла протянутый леди Блейкни платок и стала вытирать глаза. И только потом взглянула на приютивших ее добрых самаритян.
— Знаю, я нежеланная гостья, — по-детски дрожащими губами выговорила она. — Но если бы вы только представили…
Теперь она села прямее, судорожно скручивая платок.
— Несколько английских джентльменов были добры ко мне… там, в городе, — уже спокойнее продолжала она. — Дали мне еду и приют и оставили одну отдыхать. Но мне стало душно в маленькой комнате. Я слышала, как остальные разговаривают и смеются, а вечер был так прекрасен! Поэтому я вышла на улицу… хотела подышать свежим воздухом… но вокруг все было мирно и чудесно… разительно не похоже на…
Она вздрогнула и, кажется, собралась снова заплакать. Но Маргарита мягко спросила: