— Пусть никто не ведает, что я здесь был, — повелительно бросил он.
— Только те, кто обожествляет тебя… — начала она.
— Знаю-знаю, — перебил он, но уже мягче, ибо ее беззастенчивая лесть успокоила расстроенные нервы. — Но у меня слишком много врагов… и ты тоже смотрела недоброжелательно… Нельзя позволить, чтобы враги проведали о нашей встрече.
— Клянусь тебе, могущественный господин, что твоя служанка будет беспрекословно тебе повиноваться.
— Вот и хорошо, — сухо обронил он. — Но твои адепты склонны к болтовне. Я не позволю трепать свое имя ради прославления твоей некромантии.
— Твое имя для моих слуг священно, — заверила старуха. — Так же священно, как твоя особа. Ты возродил истинную веру, ты защитник правого дела и верховный жрец новой религии. Мы всего лишь твои слуги и служанки, истово верующие.
Вся эта белиберда была благовонным бальзамом для безграничного тщеславия деспота. Его нетерпение исчезло вместе с мимолетным ужасом. Он стал добродушным и снисходительным.
Наконец старая колдунья так низко поклонилась, что почти распростерлась перед ним и, сжимая морщинистые руки, почтительно произнесла:
— Во имя твое, Франции, всего мира я умоляю тебя выслушать то, что открыли мне сегодня духи. Берегись опасности, грозящей тебе от Алого Первоцвета. Пусть твой могучий ум придумает средство уничтожить его. Не отказывайся от помощи женщины, поскольку духи объявили, что именно через нее придет твое спасение. Помни! Помни! — повторяла она с возрастающей серьезностью. — Когда-то женщина спасла целый мир. Женщина раздавила ногой змея! Пусть теперь женщина раздавит Алый Первоцвет. Помни!!
Она стала целовать его ноги, и он, в слепоте самомнения не замечая глупости этого фетишизма и собственного к нему отношения, поднял руку над головой, словно в благословении…
И без единого слова повернулся, чтобы уйти. Молодой негр принес ему плащ и шляпу. Он поплотнее завернулся в плащ, надвинул шляпу на глаза в надежде остаться неузнанным и твердым шагом удалился.
Старая ведьма немного подождала, напрягая слух, чтобы уловить эхо последних шагов, после чего несколькими резкими словами и хлопком в ладоши отпустила служанок и негра. Девушки моментально превратились из жриц в обычных людей, широко зевнули и грациозными движениями поднялись с пола. Смеясь и треща, как выпущенные из клетки сороки, они поспешно выбежали через дверь в глубине комнаты.
Старуха снова стала ждать, безмолвно и неподвижно, пока все вновь не стало тихо. Только тогда она подошла к возвышению и откинула штору.
— Гражданин Шовелен! — властно окликнула она.