Максимов выжал «Стоп».
— И еще троих… — пробормотала Анна Николаевна. — Шофер, телохранители… Зачем так много жертв, Константин Андреевич?
— Это исполнители, Анна Николаевна. А приказывал — Харитонов. Давайте будем считать, что суд уже состоялся. Справедливый, беспощадный. Если это вас немного утешит.
— Это вы… сделали? — Женщина подняла напоенные болью глаза.
— Да бог с вами, Анна Николаевна… — Максимов закашлялся. — Врагов у подлеца хватало и без нас. Простите, мне пора идти. Появятся новые данные… о вашем сыне — непременно сообщу.
Женщина хотела приподняться, проводить вестника смерти. Не получилось — ноги подвели.
— Оставьте мне, пожалуйста, диск. Я вам… ничего?
— Нет. — Максимов встал.
— Простите… — Женские глаза набухли от слез. — Всего вам доброго…
— Может, позвать кого-нибудь? — растерялся Максимов. — Где ваш муж?
— Он скоро будет, не беспокойтесь. Позвонил недавно, сказал, что на обед забежит… Не волнуйтесь, Константин Андреевич, я сильная, справлюсь…
В далекой прихожей прозвенел звонок.
— Это он, — шевельнулась женщина.
— Я открою, не вставайте. До свидания, Анна Николаевна…
Он прислонился к холодной батарее подъезда, закурил. Сил обуздывать сон уже не осталось. Битую ночь он просидел в полиции, составляя реферат на тему: «Четыре дня из жизни мужчины». Почему не посадили за решетку — до сих пор непонятно. А дальше что?
Буркнул сотовый в кармане.
— Максимов? — бодро возвестил Завадский. — Живой еще, курилка?
— Ты по делу интересуешься или от безделья?
— Я по делу, Константин. Нашли твоего Шабалина. В карьере за Инским разъездом. И еще двенадцать трупов. Разной степени… сохранности. Шабалин неплохо сохранился. Мать сумеет опознать. Вот сижу и думаю — звонить ли матери?..
— Не звони. Я уже сообщил.
— Умница, Константин, — обрадовался Завадский. — С меня причитается.
— Долго работать еще собираешься? — Максимов посмотрел на часы. Напиться нужно сегодня — со страшной нечеловеческой силой. Маринка пока еще у подруги…
— Это октябрьским ментам долго работать, — сыронизировал Завадский. — Карьер на их территории. Глухарей — до пенсии хватит. Двенадцать трупов, представляешь? Минус Шабалин — итого одиннадцать.
— Хорошо, Коля, заезжай, помянем человека. Если не усну, конечно.
— Да не, Константин, дежурю я сегодня. — Завадский расстроился. — Лучше ты к нам. Признайся честно, когда ты последний раз бухал в ментовке? Дежурка домой доставит, в вытрезвитель не заберут, а завтра все равно суббота. Решайся, Константин, я молодого в магазин отправлю. Имеется тут у нас один бездельник-стажер…