Оставив девочек на попечение Генри, Янс отправился вниз по течению, а я пошел в противоположном направлении, так как обоим нам было прекрасно известно, что индейцы имеют обыкновение прятать свои каноэ на берегу, где они и остаются лежать до следующей переправы. В некоторых укромных местах лодки лежали годами, то на одном берегу, то на другом, и ими пользовался любой, кому приходилось переправляться на противоположный берег.
Но на этот раз удача нам так и не улыбнулась, лодок мы так и не нашли, но зато Янс обнаружил несколько разрозненных бревен, лежавших на прибрежном песке и покачивавшихся на воде около берега. Все они были невелики по размеру, и к тому же поблизости их можно было найти в достаточном количестве.
Выбирая бревна посуше, мы вскоре подобрали несколько бревен необходимой длины и связали их между собой при помощи лозы дикого винограда. Течение реки было очень медленным, и за время работы мы успели приметить видимые течения, что позволило бы нам решить, как наилучшим образом осуществить переправу. Пока мы работали, девочки ели чернику, собранную ими с разросшихся на берегу ягодных кустиков.
Когда наконец плот был построен, мы помогли девочкам перебраться на борт этого утлого суденышка, куда мы также положили свои мушкеты и порох.
Из леса внезапно появился Генри.
- Они идут сюда!
- Янс? - окликнул я брата, и он обернулся ко мне. - Ты и Генри. Отправляйтесь немедленно. А я пока задержусь.
Теперь под рукой у меня постоянно находился пистолет, а также порох и пуля для перезарядки. И еще у меня был лук и стрелы. Плот отчалил от берега. Янс был сильным пловцом, и я не сомневался в том, что он справится со своей задачей, но и Генри оказался ничем не хуже него; теперь оба они плыли, направляясь к дальнему берегу и буксируя за собой плот, отдаваясь во власть неспешного течения реки.
Они успели отплыть от берега не больше, чем на какой-нибудь десяток ярдов, когда где-то совсем рядом раздался чей-то окрик, и послышался треск ломающихся веток. Первым, кого я увидел, был толстяк, который, едва выбравшись из зарослей, остановился, как вкопанный, и вскинул мушкет, собираясь выстрелить. Между нами было не более трех десятков ярдов, и поэтому я не стал изводить на него свинец, а вместо этого выпустил стрелу, пронзившую ему грудь.
Он пошатнулся, нечаянно спуская курок своего мушкета. Выстрел пришелся вверх, после чего он выронил из рук мушкет и ухватился за стрелу. Она засела довольно глубоко, и я видел, как он, оседая на землю, из последних сил пытался выдернуть ее.