– Я верю, – сказала она быстро. – Что ты, Тритан…
– Все будет хорошо, – сказал он глухо. Не глядя на Павлу, вернулся, правой рукой подхватил легкий табурет, левой отодрал со стола забытый обрывок пластыря; спустя секунду он уже стоял, как электромонтер, на краешке табурета, и прилаживал на бессонный, притаившийся под потолком глаз непроницаемое белое веко.
– Тритан?!
– Я не могу без тебя жить, – сказал он сквозь зубы. – Вот какая неприятность, видишь ли… Жизнь слишком короткая и редкостная вещь, чтобы…
Он спрыгнул с табурета и перебазировался к объективу напротив; Павла, проведшая в обществе камер долгую тяжкую неделю, содрогнулась от непривычного ощущения.
Взгляд, давивший на нее много дней и ночей, померк. Будто вырвали иглу, сидящую в затылке.
– Тритан, а если они…
– Моей квалификации хватит, чтобы пронаблюдать тебя еще пару часов.
– Тритан, а если они войдут?!
– Извинятся и выйдут, – он мимоходом сбросил трубку с белого телефона у кровати.
– Тритан, это ты сумасшедший, а не я!..
– Точно. Точно, точно… Как ты похудела. Кожа да кости… Снимай. Снимай, снимай…
Как легко, подумала Павла. Как с этим человеком безумно легко, и все, даже самые сложные вещи… как просто. Собственно, даже если весь персонал больницы… если весь город ввалится сейчас в дверь, явится поглядеть, чем занимается пациентка и почему погасли мониторы… Ну и что?! А если люди любят друг друга, совершенно естественно, как не стыдится пчела, забираясь в цветок, как не стыдится трава, пробиваясь сквозь камни… Ну и что?..
Никто не пришел. Вероятно, посещение Тритана было возведено в ранг восстанавливающей процедуры.
* * *
Полдня и полночи он сидел над бумажным листком, постепенно теряющим белизну. Он выписывал в столбик имена всех актеров театра, он наскоро зарисовывал явившиеся из подсознания картинки; утром, когда позвонил господин Мырель с телевидения, Раман пребывал в состоянии сытой благополучной сомнамбулы.
– Доброе утро, господин Кович… Как вам понравилась передача?
Кто-то кому-то что-то передал, подумал Раман удивленно. Передача…
Господин Мырель ждал ответа; Раман хмыкнул, кашлянул, переспросил:
– А?
– Передача, – господин Мырель старался говорить четче и громче. – Вчера, в девятнадцать ноль-ноль… Ведь вы смотрели?
Пес раздери, подумал Раман благодушно. «Раман Кович: облик современного режиссера»…
– Очень хорошо, – сказал он, удивляясь собственной забывчивости. – Вы знаете, вполне, вполне… Органично.
– Я рад, что вам понравилось, – сказал господин Мырель тоном, не терпящим возражений.
– Да, – Раман рассеянно кивнул. – Спасибо, господин Раздолбеж. До свидания.