Второй бросок.
На выжженном лице лысого – азарт охотника. В левой руке – крюк-кинжал, бродяге известен был этот выпад, в случае удачи нападающий не просто вспарывает противнику брюхо, но тут же и выцапывает крюком внутренности…
Бродяге казалось, что он видит, как тело человека с крюк-кинжалом размазывается в воздухе. Замедленная съемка наоборот – бродяга видит его очертания не в том месте, где оно только что было, а там, где оно через долю мгновения будет… Будто лысый плывет в киселе, вписывает себя в заранее подготовленный контур, ведь если стрела выпущена из арбалета – нетрудно угадать ее мишень, если камень падает вниз – легко увидеть, где он коснется травы…
Лысый не успел понять, почему не месте незащищенного живота бродяги оказалась вдруг пустота. И крюк-кинжал погрузился в эту пустоту, как в вату, великий закон инерции погружал его все глубже и глубже, в то время как бродяга захватил руку нападающего и, подсев под него, опрокидываясь на спину, швырнул его через себя, и сбил тяжелым телом подступившего со спины громилу.
Нет, не сбил. В последний момент громила увернулся, огромный цеп в его руке ни на миг не приостановил вращения, горячий воздух шарахался из-под шипастой стали, бродяга еле успел отдернуть голову, цеп образовывал собой тяжелую, как медная тарелка, плоскость, вращающаяся фреза, циркулярная пила…
– Уйди-и!
Молодчик наконец-то прицелился. Из дула самострела – бродяга видел боковым зрением – тянулась теперь смертоносная прямая, и громила то задевал ее, то выходил снова, а потому молодчик нервничал и орал, но громила не любил играть в командные игры – ему хотелось собственноручно погрузить свой цеп в башку этого несговорчивого чужака, чтобы подтвердить свое право первым навалиться на двенадцатилетнюю девчонку, его спутницу…
Полушаг влево. Обманное движение.
И громила, купившись, тоже делает этот полушаг, и всем телом вмазываясь в линию, по которой сейчас пролетит маленькая злая смерть. Третий бросок – на землю. Под плоскость, на которой ревет, рассекая воздух, вертящийся цеп; с линии, на которой нельзя находиться.
Выстрел. Плоскость, несомая цепом, распалась; громила удивленно открывал и закрывал рот. Из простреленного навылет плеча фонтанчиком била кровь.
Четвертый бросок.
Бродяга ударил поднимающегося лысого пяткой в подбородок. Упал и перекатился, пропуская новый толстухин дротик, вскочил, почти упираясь грудью в ствол разрядившегося самострела:
– Ну?!
Молодчик попытался ткнуть его стволом в живот, но вместо этого получил собственным прикладом в челюсть.