«Анджей, ты слышишь?!»
Ирена готова была к тому, что ставень на окне вдруг сорвется, продавленный снаружи, и сквозь разбитое стекло явится в блеске молний местный Создатель, желчный и злой, помахивающий телефонной трубкой на оборванном проводе: «Хватит, поиграли! Последний сеанс закончен, МОДЕЛЬ исчерпала себя, всем очистить экспериментальное пространство!..»
Но никто не явился в блеске молний. Руки Семироля неторопливо и мягко готовили Ирену к тому, что ей предстояло, хотя она бы предпочла, чтобы адвокат-упырь справился поскорее и без всякой подготовки…
Из памяти ее явился черный ящик в фотолаборатории, а внутри его — девственная тьма для перезарядки пленки. Чужие руки в нарукавниках из плотной ткани, черный ящик равнодушно позволяет пользоваться своей темнотой…
А потом она перестала думать, потому что вампир-адвокат, привыкший получать власть над умами и душами, подобрал ключ и к ее телу. И тело предало. Тело вспомнило, что принадлежит женщине. И сразу же дало знать об этом не только Ирене, но и Семиролю.
Ты этого хотел, Анджей.
Ирена стиснула зубы и обняла адвоката за шею. Прикосновение оказалось странно приятным — кожа у вампира была гладкая, прохладная, будто тонко отшлифованное дерево.
— Ян… не тяните.
— Ирена…
Теперь он играл на ней, как на инструменте. Пусть чуть расстроенном, хрипловатом, все еще непокорном — но играл умело и вдохновенно, и, возможно, с минуты на минуту ждал настоящего, чистого, «концертного» звучания…
— Ирена… сейчас. Вы чудо… Вы еще напишете о любви… Будьте со мной, не надо прятать душу…
— Ян, пожалуйста!..
Ее решимость таяла.
— Не надо прятать душу, я ведь не прячу свою… Будьте со мной — искренне, с радостью, это так много зна…
Боль от спазма была внезапной и всеразрушающей. Ирена едва сдержалась, чтобы на взвыть.
— Тихо, тихо… Ирена!!
Ей показалось, что все ее тело сейчас вывернется наизнанку, будто чулок. Онемели, потеряли чувствительность руки. Судорожно растопырились пальцы; в следующую секунду в бок воткнулась игла, она поняла это мгновение спустя, когда судорога уже отпустила…
И все-таки предусмотрительные ей попадаются мужчины. Один ложился в постель с пистолетом, другой — с булавкой на случай спазма у чрезмерно нервной партнерши…
— Ирена, ничего страшного, — вампир тяжело дышал.
— Извините, Ян.
— Не за что извиняться… Дать воды?
— Извините, Ян…
— Я сам виноват. Возможно, я захотел слишком многого…
В голосе его не было ни раздражения, ни упрека. Просто усталое сожаление.
* * *
Однажды летом — Ирена уже не помнила толком, в каком году — они оказались на пышном и модном курорте, из тех, которых Анджей обычно терпеть не мог, а она тайком любила. Впрочем, именно тем летом ее любовь к «ривьере» будто ножом отрезало. Навсегда.