— Отправили за тобой. Хочет убить. Забрать знаки.
С минуту я тупо соображал.
— Знаки — это карта?
— Это не карта. Неправильно понимаешь. Знаки. Берегись снорка. Иди на восток.
И прежде чем я успел опомниться, мутант необычным, удивительно плавным движением обогнул меня и скрылся в зарослях ивняка.
Я долго смотрел ему вслед, разинув рот. А потом еще столько же времени не мог как следует вдохнуть положенного мне природой атмосферного давления. Видимо, его компенсировало мое собственное давление изнутри.
Оно просто распирало меня, и казалось, сердце вот-вот лопнет к чертям псевдособачьим вместе с диафрагмой. Так бешено колотилось оно сейчас, счастливо избежав зубов бюрера и когтей контролера.
— «А» и «Г»… — прошептал я. — «А» и «Г»… шагали по трубе.
Хорошая мантра, дыхание тут же начало восстанавливаться!
— «А» упало… «Г» — пропало… Кто остался вне трубы?
Я и остался. Второе «Г». Гоша Трубач.
А что у нас с остальным алфавитом?
Я несколько раз согнулся и разогнулся, восстанавливая кровообращение в пояснице. Крутнул плечевой пояс, сокрушенно потер спину, — ну и твердый же подбородок у этого старикана, — после чего поплелся ко второй трубе. Мне пришлось трижды подпрыгнуть, и лишь на четвертый я уцепился за кромку раскрошенного бетона.
Из глубины галереи на меня пахнуло холодом и уже привычной сыростью. Никаких признаков моих напарников пока не наблюдалось.
Тогда я подхватил автомат наизготовку, снял с предохранителя и зашагал туда, откуда никак не хотели появляться Анка с Гордеем.
Ну, бюреры, погодите! Кто не спрятался, я не виноват.
Глава 16. Долина Забвения
Motorbreath
Its how I live my life.
«Motorbreath», Metallica
Анку я нашел в десяти минутах быстрого хода на карачках. В отличие от меня, дылды стоеросовой, она девушка миниатюрная, и подобный унизительный способ передвижения Анке не знаком. Тем не менее я встретил ее, живописно ползущую вдоль трубы в гордом одиночестве и мокром камуфляже.
Старая любовь не ржавеет, и через минуту я уже держал ее в объятиях, стараясь не сжимать слишком уж сильно. У нее оказался обширный ушиб внешней поверхности бедра и как-то совсем уж неудачно подвернута стопа все той же левой злополучной ножки. Ползти она, может, и смогла бы, а вот ковылять оказалась уже не в силах.
— Что тут у вас стряслось? — спросил я, когда миновали первые восторги пылкой встречи.
— Бюреры, — процедила она сквозь зубы, морщась от боли.
Та-а-ак! Нужно что-то срочно предпринимать.
Стянув сапог и затем бережно, но тщательно ощупав ее лодыжку, стопу и пальчики — мадам, ожидал этого случая всю свою сознательную жизнь! — я быстро наметил точки приложения высших сил. После чего коварно, без предупреждения и предварительных ласк, дернул ее ногу под правильным углом.