На физиономии Гордея было написано глубочайшее разочарование. Впрочем, он даже и не пытался его скрыть.
— Теперь мы и подавно не знаем, как она выглядела, — тихо сказал Гордей. — Значит, придется забрасывать крючок наугад. Ничего не попишешь.
И он активировал телескопический шест, который немедленно пришел в движение. А я все ломал голову над тем, сказал что-то Слон перед смертью или мне все это померещилось.
Ведь если клон бедолаги-сталкера действительно только что пытался произнести какие-то слова, то эти слова были однозначно его последними словами в жизни. То, что он успел сказать перед тем, как зыбь засосала его и распылила на молекулы.
Стержень экстраполятора начал медленно подниматься. Из воронки, образовавшейся вокруг его основания, под сильным напором полезли наружу комки грунта, обломки глиняных пластов, камни. Стержень словно высасывал из земли все, что не поддалось точному анализу сканера. Мы с Гордеем рассеянно смотрели на фонтанчики песка, и каждый думал о своем.
Он — о первой неудаче своих «полевых лабораторных исследований».
Я же — о двух коротких выдохах-словах, которые скорее всего сам и вложил сейчас в мертвые губы Слона.
А потом из-под шеста вылезло нечто грязное и бесформенное. Точнее, оно, по всей видимости, зацепилось за одно из колен телескопического стержня, и тот попросту выволок его на поверхность.
Когда мы увидели и поняли, что на самом деле представлял собой подарок из зыби, то, не сговариваясь, ринулись к воронке. И резко остановились лишь на самом краю рыхлой земляной каши.
Сначала необходимо было аккуратно извлечь шест полностью. И лишь потом вплотную заняться страшной находкой.
Глава 9. Карты правду говорят?
You feel another energy and I feel a power growing.
«Narayan», Prodigy
Это была человеческая рука.
Если точнее, оторванная кисть левой передней конечности человека, из которой торчали разрубленные косточки. Видимо, осколки тех самых запястных влагалищ, печально известных мне со времен срочной службы. Их обрамляли запеченные волокна мускулов и даже лохмотья каким-то чудом сохранившейся кожи, похожие на серые обрывки скрученной резиновой перчатки.
Впрочем, чудо распространялось не только на кожу, но и на всю злополучную кисть. Она выглядела так, словно всего день назад была отделена и закопана в земле.
Между большим и указательным пальцем Гордей даже снял несколько чешуек «дьявольского серебра» — характерного серебристого налета. Именно по уровню интенсивности его люминесцентного свечения можно визуально определить степень активность зыби. А по синеватой, разъеденной временем и щелочами татуировке на тыльной стороне ладони мы сразу определили ее «владельца»: СЛЪН.