Тем временем «электра» пошла обратно.
— Сейчас я, — сказал Тимофей. — Есть у меня желание проверить…
— Даже не думай, — сказал ему охотник. — Не стоит гусарствовать. И потом, вдруг против аномалии твое везение бессильно?
— Резонно, — согласился Тимофей.
Он дождался нужного мгновения и прыгнул, но только система, по которой он проходил трубу, была не такой, как у Анны. Он пропустил аномалию вперед и шел за ней. Так держаться на нужном расстоянии от «электры» было проще, но значительно увеличивалась опасность не успеть пересечь границы трубы. Стоит задержаться в ней на лишнюю долю секунды, и криндец обеспечен.
Именно поэтому, когда Тимофей оказался на другом конце трубы, Стас затаил дыхание.
Вот сейчас.
Он увидел, как сталкер, не без лихости даже, миновал опасный участок и тоже шагнул вправо, очевидно, присоединившись к ведьме.
Ну, теперь его очередь. Какой способ выбрать? Ведьмы или сталкера?
Он подошел поближе и встал чуть ли не вплотную к трубе. Вот аномалия достигла конца трубы, на пару мгновений исчезла, вновь возродилась и отправилась в обратный путь. Стас даже не понял, как это получилось. Его тело словно бы сработало само, но он вдруг обнаружил, что идет вслед за сверкающим разноцветными молниями великолепием аномалии, словно привязанный к нему веревкой. Кожу покалывало, волосы, кажется, шевелились, а он шел, боясь вздохнуть сильнее необходимого, чтобы не сбиться с ритма. Чуть-чуть ускоришь шаг и влетишь в смерть. Если промедлишь лишнего, то не успеешь перепрыгнуть через край трубы, когда «электра» исчезнет.
Ну же!
Это было похоже на гипноз, на некое волшебное действо, и душа Стаса содрогалась от страха, но одновременно с этим он чувствовал и возбуждение, ликование, конечно же, возникшее благодаря адреналину, которым его кровь сейчас была перенасыщена.
Вот как, батенька, насмешливо подумал он, да ты, оказывается, адреналиновый наркоман.
Он шел, словно канатаходец, не глядя по сторонам, весь сосредоточившись на том, чтобы не сбиться с ритма движений. А потом электрическое зарево перед ним сгинуло, и Стас почувствовал, как сердце у него ухнуло куда-то вниз. Надо было прыгнуть, а тело еще не было к этому готово, оно все еще двигалось в ритме движения вслед за аномалией. И страх уже нашептывал, что он сейчас не успеет. Это парализовало, сковывало реакцию. Еще мгновение, и будет поздно.
Он прыгнул, он все-таки прыгнул, каким-то чудом подстегнув свое тело криком «пошел!», который прозвучал только в его голове, поскольку не было времени даже открыть рот и задействовать голосовые связки.