— Да.
Ее глаза расширились, щеки слегка порозовели.
Я улыбнулся. Я только что смутил Алону Дэа, ту самую Алону Дэа?
— Кто-то же должен уберегать тебя от неприятностей. И лучше, чтобы это был кто-то, кто знает, в какое дерьмо ты все время влипаешь. И… — она провела пальцем по выемке в древесине на скамейке, — есть небольшая проблемка — мне нужно научиться считаться с другими.
— Я никуда не влипал, если это только не касалось… — Я умолк, осознав ее последние слова. — Ха! Тебя отправили назад, потому что ты не умеешь нормально общаться с другими, — воскликнул я. — Говорил же, что нужно быть хорошей.
— Да-да-да, — закатила глаза Алона. — Но в том, что ты никудышный победитель, тоже ничего хорошего нет, — добавила она, пересев поближе ко мне.
Мы некоторое время посидели в уютной тишине.
— Спасибо за мою скамейку, — почти застенчиво поблагодарила Алона.
— Как ты узнала, что это моя идея?
— Смеешься? Как только Мисти заговорила об этом, я сразу же поняла, что это придумал ты. Кому бы еще пришла в голову такая цитата?
На готовой мемориальной доске под именем Алоны и датой ее жизни и смерти будет написано: «Красота есть правда, правда — красота, земным одно лишь это надо знать»[3].
Я пожал плечами, чувствуя необъяснимую радость.
Алона придвинулась ко мне.
— В общем… спасибо. — Она наклонилась и неожиданно поцеловала меня. Ее губы были теплыми и сладкими, а когда она для равновесия положила ладонь мне на грудь, каждая клеточка моего тела откликнулась на ее прикосновение.
Алона первая разорвала поцелуй, отстранившись и коснувшись подушечками пальцев уголков рта, словно для того, чтобы убедиться, что не размазала блеск для губ. Ничего сексуальнее этого я еще не видел.
Я прочистил горло.
— Если это за скамью, то что же я получу за столовый гарнитур?
Алона засмеялась и отодвинулась от меня.
— Мечтать не вредно, Киллиан. — Она подобрала под себя ноги и посмотрела на меня взглядом, который как я уже понял, означал у нее: «а теперь давай о серьезном». — Значит, университет. Нужно подумать о том, как оформить комнату в общежитии. Я против пластиковых ящиков для вещей и заплесневелых одеял.
Я застонал.
— По-моему, подобное немного выходит за пределы обязанностей духа-проводника.
— Мне, знаешь ли, придется оставаться рядом с тобой, — обиженно глянула на меня Алона.
Я поразмышлял над ее словами и возможными приятными и не очень последствиями нашего совместного проживания.
— Что ж… все это обещает быть очень интересным, — признал я тихо.
— А иначе нет смысла жить, — усмехнулась она.