- Ладно, Лодик, начнем с тебя! - сказал граф, буквально впившись глазами в своего помощника. - Ты вот скажи мне, почему бумаги, которые ты мне приносишь, не читаемы? Лодик, я не могу понять, что происходит, ты можешь мне хотя бы что-нибудь доложить?
Огромный бородатый мужчина лет сорока стоял, понурив голову, и не смел поднять взгляд на своего властителя и друга. Ему нечего было сказать в ответ.
Дел навалилось огромное множество, и ему требовалось быть везде и всегда, то организация набора в ополчение, то выдача экипировки, то организация подразделений. Столько всего нового и разного, поэтому он буквально потерялся. Раньше он руководил тысячей воинов и тремя сотнями городской стражи. Причем успешно справлялся со своими задачами. А теперь количество воинов увеличилось в четыре раза и это не предел, а с количеством воинов растет и количество возникающих проблем.
- Нектор, я просто не справляюсь, - устало проговорил тот, сэр Лодик был очень принципиальным и по имени графа называл только во время совместного отдыха. И если сейчас он перешел на имя, то это показывает только его серьезный настрой... - Я уже просто не знаю, что мне делать, может быть, ты поставишь кого другого на это место?
- Ага, конечно! - выкрикнул граф. - Не хватало мне, чтобы дела вообще развалились. Давай, делать надо, и пока мы в одной повозке. Бери лист, записывай! Не можешь сам, будем вместе!
Сэр Лодик расцвел, он, да и все собравшиеся знали, что если их сюзерен берется за дело, то оно будет сделано. Доведение задач прервал вошедший целитель. Лицо его было уставшее, но довольное. Коротко поклонившись, он обрадовал своего господина.
- Господин граф, Вашему сыну ничего не угрожает. Его жизнь вне опасности.
- Что с ним? Докладывайте, живо! - в голосе графа послышалось облегчение, но он хотел знать лично.
- Ушиб головы, перелом правой ноги, сломано три ребра, тело представляет собой один сплошной синяк, это он, наверно, когда с лошади навернулся. Самое страшное - это ушиб головы. Из-за этого молодому господину будет еще долго плохо. Если, конечно, милорд не изменит приказ и не разрешит его исцелить до полного восстановления. Сейчас он выпил укрепляющее зелье, и его усыпили. Сон - лучшее лекарство.
По мере доклада целителя лицо владетеля светлело. Он сам, будучи неплохим воином, понимал - раны неприятные, но не смертельные. Его сын будет жить, а значит, все отлично. Можно возвращаться к делам. Прямо на глазах опечаленный горем отец становился прежним невозмутимым владетелем, в руках которого тысячи жизней.