— Сможете идти, Гюнтер?
Имя немца Вангол легко считал, это лежит на поверхности сознания человека.
— О да, смогу, — улыбнувшись сквозь боль, ответил немец и не без усилия встал на ноги.
— Тогда вперед, скоро будет станция. Я знаю, вы говорите по-русски.
— Да, — ответил немец.
— Прошу вас разговаривать на русском, пока мы на территории СССР, — улыбнулся ободряюще Вангол.
Гюнтер кивнул и облегченно вздохнул.
На станции Ачинск дежурный передал начальнику эшелона пакет с телефонограммой. Майор Вербицкий тут же вскрыл его и, прочитав, быстро пошел к теплушке, где ехали Арефьев и Макушев.
— Не пойму, что тут? Может, ты пояснишь, капитан, — протянув записку Макушеву, спросил Вербицкий.
Записка была короткой.
«Мутит ночная птица и его шпана, ищите его теплушке волыны, меня не ждите, доберусь сам».
Макушев, усмехнувшись, перевел:
— Есть в эшелоне кто-нибудь по кличке Сова, Филин, ну, какие еще ночные птицы бывают?
— Есть, Филин, в пятой теплушке, — ответил майор.
— Так вот, в его теплушке есть оружие, он и мутит со своими шестерками.
— Так это что, телефонограмма от Вангола? Он же в эшелоне должен быть.
— От него, и он уже, естественно, не в эшелоне, — вмешался в разговор Арефьев.
Майор строго поглядел на Арефьева, затем перевел взгляд на Макушева и спросил:
— Что будем делать?
— На следующей стоянке вагонов не открывать, всю охрану к пятому и устроим шмон, а там по обстоятельствам.
Вербицкий наморщил лоб, по всему его виду было понятно, не занимался он такими операциями…
— Давай, майор, я это сам сделаю? — спросил его Макушев.
— Хорошо, капитан, договорились — с облегчением согласился майор.
Через сутки на небольшой станции при обыске в вагоне были найдены два пистолета и наган с обоймами, Филин был убит при попытке оказать сопротивление во время обыска. Когда открыли двери и Филин увидел, что вагон оцеплен охраной, он понял, что-то не так, и кинулся вглубь, но не успел овладеть оружием, пуля из револьвера Макушева свалила его. Упав на руки одного из зэков, он успел прошептать: «Кто-то нас сдал…» — и закрыл глаза. Валет вынес тело вора из вагона и уложил на насыпь. Ударом приклада в спину его положили рядом; затем рядами, лицом вниз в мерзлую землю, руки за голову, уложили всех зэков пятой теплушки. Макушев перевернул все в вагоне и нашел оружие.
— А теперь слушай меня. — Макушев шел вдоль поднятых с насыпи и выстроенных зэков.
Строй стоял неровными рядами, напряженно застывшие лица ждали, чем обернется для них случившееся. Кто-то уже думал о возвращении в лагерь, кто-то нервно ухмылялся, предчувствуя, что его сейчас могут выдернуть из строя и пустить в расход, мало ли что он языком намолол за время дороги.