— Грег! — возмутилась я.
— Твой спутник хочет сказать, что кто-то из этих двоих мужчин провел обряд и передал тебе силы тьмы, чтобы восстановить равновесие.
— А-а-а… — с умным видом покивала я, хотя на самом деле ничего не поняла. — И что теперь?
— Ничего, — пожал призрачными плечами дух. — Жить. Ты все та же, только концентрация Света и Тьмы в тебе теперь в разы выше.
— И все? — настороженно уточнила я, а то как-то мне все эти тайные загадочные обряда оптимизма не добавляли.
— А что ты еще хочешь? — улыбнулся Хранитель.
— Да ничего я не хочу, как раз в этом дело.
На этом мы покинули гостеприимный приют и вернулись на виллу. Время мы рассчитали так, чтобы наше возвращение было спустя пару минут, считая с момента, как покинули кабинет. Потом мы еще полчаса посидели в этом же помещении, пролистывая конспекты, и только после этого вышли к охране. Незачем им знать, что мы уходили, а то и так никакой приватности теперь в жизни. А в Обители пока чужих нет, она все еще закрыта для всего мира.
В моей комнате ждали Норель и Дарик.
— Леди! — обрадовался нашему приходу художник и с заговорщицким видом переглянулся с Дариком. — А мы вас ждали.
— Да? — отбросив сумку, я разулась и махнула Грегу, чтобы садился на диван.
— Смотрите!
Зомби вдвоем подошли к ширме, которая зачем-то стояла в разложенном виде вдоль стены, сложили ее и оттащили в сторону. И мы увидели…
Норель закончил свои работы и сейчас вдоль стены были расставлены картины. Несколько рисунков графитом, пастелью, один — акварелью, и, наконец, маслом.
На одной картине, которая была к нам ближе всего, я в белом длинном платье стояла у мраморных перил на фоне заходящего солнца. Грег, который вскочил и подошел ко мне, тоже рассматривал именно этот портрет. Именно так хотел меня написать Норель при нашей первой беседе.
— Красивая! — резюмировал он. — В повседневной жизни на это как-то перестаешь обращать внимание, а ты ведь действительно очень красивая. Не ожидал, что ты можешь быть такой…
Девушка на портрете смотрела вдаль мягким, чуть отстраненным взглядом и, судя по выражению лица и легкой улыбке, в ее душе царили мир и покой. Красивая, действительно, только… Я ли это? Но расстраивать художника бестактными вопросами я не стал. Он ведь старался, к тому рисовал после долгого перерыва. Да что уж там, после смерти.
Я шагнула в сторону и принялась рассматривать остальные работы. А вот они были…
— О-о! — выдохнул Грег. — О-о-о!!!
— О-о, да-а… — поддакнула ему я.
На остальных портретах была я… и не я. Или все-таки я?
Та девушка, которая смотрела на нас со второй картины, была… Боги, я даже не знаю, кем она является. Охотницей? Воительницей? Жрицей войны?