— Проходите сюда, пожалуйста.
Она подняла голову от расчетов.
За Дженни спускался кто-то незнакомый. Тина заметила мужские ботинки, серые брюки. Да, без сомнения, это был не Брайан. Темно-серый костюм, на согнутой правой руке — огромный букет весенних цветов, пышная, кудрявая шевелюра. Волосы черные, спадают на воротник, знакомое лицо…
У Тины екнуло сердце. Вот уж его она точно не ожидала и не желала сегодня видеть. Их глаза встретились. В его взгляде были тоска ожидания, безумная надежда на невозможное, страстная мольба о пощаде, о прощении…
Оцепенев, Тина уставилась в одну точку, не в состоянии пошевелиться.
Дьюк Торп снова вошел в ее жизнь.
— Это мистер Торп, Тина. Дьюк Торп, — объявила Дженни.
Ее голос прерывался от восхищения. Она явно наслаждалась ошеломленностью Тины, полагая, что вся причина в неожиданности этого визита знаменитости. Она ожидала взрыва восторга у старшей сестры. Но напрасно.
Тина сухо произнесла:
— Благодарю тебя, Дженни.
Боже мой, какой дорогой ценой далось ей это равнодушие! Равнодушие, когда все внутри сжималось от боли и отчаяния, от нелепой надежды и дикого страха.
Ей больше нельзя обманываться: надеяться не на что. Дьюк Торп вчера сам все разрушил. Зачем он пришел? На что надеется? Чего хочет от нее?
Глазами Тина поискала Дженни, но сестра незаметно для нее ускользнула из мастерской, видимо, чувствуя, что она здесь лишняя. Дьюк шагнул к ней, не улыбаясь, не отрывая взгляда от ее лица. Он молчал. Да и что он мог сейчас сказать? Все слова прозвучали бы одинаково фальшиво и неискренне. В его глазах была лишь сумасшедшая решимость добиться своего — добиться во что бы то ни стало, любой ценой. Перед Тиной стоял человек, захваченный одной-единственной страстью, подчиненный одной цели. И этой целью была она, Кристина Форрест.
Тина сидела, не шевелясь, молча, по-прежнему не отрывая от него взгляда. Где-то в подсознании билась дурацкая, смешная надежда — а вдруг это еще один шанс начать все сначала…
— Надеюсь, мой приход не расстроил тебя, Тина, — мягким голосом сказал Дьюк. — Я хотел попрощаться с тобой. Завтра утром у меня самолет в Англию.
Наивная последняя надежда умерла. Впрочем, этого и следовало ожидать…
— Неужели, Дьюк, между нами еще не все сказано?
— Нет. — Он покачал головой и встал у рабочего стола, прямо напротив Тины. — Я не могу просто так уехать. Я жестоко обидел тебя и хочу просить извинения. Не желаю расставаться с тобой вот так. Ты простишь меня?
— Тебе не за что просить у меня прощения. Да тебе оно и не нужно. — Голос Тины дрожал от обиды и ненависти. К чему все эти жалкие слова о прощении? Между ними все кончено после вчерашнего дня.