— Я бы назвал это плагиатом. — Он смотрел на сцену с возросшим интересом, почти забыв о своих проблемах.
Ее искусство было очень простым, каким всегда бывает истинное искусство, а иногда и то, что только называют искусством. Она пела по–испански, но, и не зная этого языка, можно было понять, что в словах песенки очень мало смысла. Что–то вроде:
Чика–чика, бум–бум,
Чика–чика, бум–бум.
И снова, и снова. При этом она стреляла глазами из стороны в сторону, покачивала бедрами при каждом шаге и бросала женщинам в зрительный зал букетики цветов из плоской корзинки, которую держала сбоку.
К тому времени как она дважды повторила припев своей песенки, все женщины в первых двух–трех рядах получили от нее такой букетик. Все, за исключением спутницы Хендерсона.
— Она специально пропустила меня, чтобы расквитаться за шляпу, — понимающе прошептала она.
И в самом деле, каждый раз, когда артистка, двигаясь в ритме танца, постукивая каблуками, приближалась к тому месту, где они сидели, и пылающий взгляд обращался на них, в глазах ее, казалось, сверкала молния.
— Посмотрите, что сейчас будет, — прошептала дама ему на ухо.
Она стиснула руки и умоляюще прижала их к груди.
Певица оставила намек без внимания.
Тогда она немного вытянула руки перед собой, как бы подчеркивая свою просьбу.
Певица на мгновение сощурилась, затем отвела взгляд.
Неожиданно Хендерсон услышал, как его спутница щелкнула пальцами. Резкий щелчок, даже музыка не заглушила его. Глаза артистки вновь повернулись к ней, пылая безумной яростью. Еще один цветок появился из корзины и пролетел по воздуху — но опять не к ней.
— Я не умею достойно проигрывать, — услышал он ее упрямый шепот. Прежде чем он понял, что она хотела сказать, женщина вскочила с ногами на сиденье и уже стояла, блаженно улыбаясь, привлекая к себе всеобщее внимание.
На какое–то мгновение ситуация казалась безвыходной. Но шансы были слишком неравными. Певица, несмотря на свой успех и популярность, полностью зависела от капризов публики, ей любой ценой надо было сохранить привлекательность и очарование в глазах остальных зрителей.
Кроме того, то, что спутница Хендерсона теперь возвышалась над залом, вызвало еще один, непредвиденный эффект. Когда певица своей вихляющей походкой медленно двинулась обратно, косой луч прожектора, послушно следуя за ней, выхватил из темноты голову и плечи одинокой фигуры, торчащей около оркестровой ямы. В результате полное сходство обеих шляп тут же привлекло внимание всех присутствующих. По залу, как рябь по поверхности воды, пробежала волна заинтересованного шепота.