Джорджия остановилась и безотчетно начала шевелить ногой мокрую опавшую листву. Наконец она подняла глаза и, едва заметно улыбнувшись, сказала:
— Хорошо. Я вам все скажу. Что вы хотите узнать?
— Прежде всего, как вы познакомились с О'Брайеном и что произошло дальше. А также все, что он вам когда-либо рассказывал о людях, которые сейчас находятся здесь. Если бы это не было так важно, я не стал бы спрашивать. Возможно, и для вас будет лучше, если вы наконец откроете то, что лежит у вас на душе, — добавил он с неожиданной теплотой.
— Это началось в прошлом году. Мы организовали экспедицию в Ливийскую пустыню. Кроме меня в ней участвовали лейтенант Галтон и мой родственник Генри Льюс. Для Генри это была первая экспедиция. Он был очень впечатлительный юноша, но приятный и покладистый. Мы хотели отыскать исчезнувший оазис Церцура. До этого уже неоднократно совершались подобные попытки, да и впредь они, конечно, тоже будут. Ведь оазис до сих пор не найден и, подобно легендарной Атлантиде, приковывает к себе внимание исследователей. В нашем распоряжении были две машины, пригодные для передвижения по пустыне. Кроме того, у нас были запасы продовольствия на два месяца, достаточное количество питьевой воды и горючего, поэтому экспедиция была больше похожа на увеселительную прогулку — так, во всяком случае, мы думали вначале. Не буду вас утомлять географическими подробностями — пустыни в этих краях похожи друг на друга, как близнецы. Кругом песок и солнце. И ничего больше. Разве что изредка попадется какой-нибудь оазис. И так — пока не доберешься к югу от Вади-Хавы. Вскоре наша так называемая увеселительная прогулка превратилась в страшное испытание: мы попали в песчаную бурю. Вообще-то эти бури не представляют особой опасности, но тем не менее сильно действуют человеку на нервы. Генри был очень напуган и даже стал заговариваться. Нам не надо было брать его с собой. Это была моя ошибка. Наконец он не выдержал. Когда мы с лейтенантом занялись вычислениями, Генри завел машину и ударился в бегство. Он хотел уехать домой. Галтон успел догнать его и вскочил на ступеньку машины. Но Генри, выхватив пистолет, выстрелил ему в живот. Потом он разразился каким-то сумасшедшим смехом и начал стрелять по канистрам с бензином и питьевой водой, стоявшим в машине. Ему удалось повредить пять из них. Я вынуждена была пристрелить Генри — другого выхода не было. Ему еще повезло — я поразила его в самое сердце, а Галтон промучился еще три дня, — тихо добавила Джорджия.
Найджел почувствовал, как у него защемило в груди. Он хотел сказать какие-нибудь добрые слова, но не нашел подходящих. А Джорджия между тем продолжала: