На следующий день около полудня Мари звонила в дверь Люка. Она не пожалела времени, чтобы как следует одеться, сделать макияж и даже подкрутить волосы. Она ждала, когда Люк откроет, довольная тем, что еще не разучилась приводить себя в божеский вид. С тех пор как она взяла на себя заботу о Джейсоне, ей не на кого было производить впечатление. Не станешь же заигрывать с каким-нибудь его долговязым приятелем!
Что касается Люка, тут игра была честной. Вчера Мари чувствовала себя не совсем уютно рядом с ним. Он выглядел прямо-таки красавчиком с рекламного щита. Правда, от него не разило дорогим одеколоном, но тем сильнее бросалось в глаза природное мужское начало. Все ее женское естество было готово устремиться на мощный зов плоти Люка. В очередной раз она позабыла о всяком инстинкте самосохранения.
Но откуда взялась Каролина? Насколько ей известно, Люк холостяк. Уэйд никогда не говорил, что его брат был женат или имел серьезные отношения с какой-нибудь женщиной. Выходит, все-таки имел, поскольку у него есть дочь. С другой стороны, Уэйда нельзя было назвать разговорчивым малым. Качать бицепсы — вот что являлось главным делом его жизни. Был период, когда Мари ужасно нравились накачанные парни. Она наивно полагала, что в красивом теле должна жить не менее прекрасная душа. Что красивый человек не может совершить некрасивый поступок. Как же она ошибалась! Слава богу, что теперь эти детские иллюзии остались в прошлом.
Люк открыл дверь, когда Мари уже стал сомневаться, помнит ли он о назначенной встрече.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — отозвалась она, с любопытством его разглядывая. Вчера, когда они с ним в прямом смысле столкнулись, он был одет безупречно, а сегодня на нем были старые, линялые джинсы, порванные на коленках, и широкая рубашка, незаправленная и помятая. Волосы взъерошены, ноги босые.
Мари тряхнула головой. Сегодняшний вид Люка Дефореста не имел ничего общего со вчерашним. Что это значит? Какой же он на самом деле?
— Входи, что ты остановилась?
Мари, памятуя о старой пословице, что не одежда красит человека, твердо вознамерилась не показывать, как она смущена.
— Спасибо, — ответила она и шагнула в прихожую, которая была завалена пластиковыми пакетами из самых разных магазинов.
Откуда-то из глубины дома доносилась музыка.
Люк провел ее в гостиную. Комната с белыми стенами и желтовато-коричневым ковролином имела аскетичный вид. В центре стоял диван, на котором валялись вчерашнее одеяльце и огромный зеленый заяц. На примыкавшем к нему журнальном столике были разбросаны книжки. На двух тумбочках стояли по углам лампы с черными абажурами.