И тут я задал важный вопрос:
— Мы можем прожить тут без риска три месяца?
— Однозначно, — подтвердил капитан. — На поверхности должна найтись вода без серы, хотя, возможно, придется ее прежде опреснить. Эти земляные клубни могут оказаться вполне съедобными, что позволит сберечь запасы замороженных продуктов…
— И наверняка будут лучше на вкус, — подхватила Анжелина. — Так и сделаем!
* * *
Потянулись праздные дни. Клубни наземной растительности — с ходу прозванные «терпомоем»[12] — оказались вкусными и питательными. Сударыня Джулия и ее товарки скоро начали готовить из них уйму замечательных блюд — варенные с приправами и жареные, пюре, холодные салаты и тушенные с мороженым мясом. Мы благоденствовали.
И хотя днем царила чистейшая баня, после заката было очень комфортно. Мы расставляли столы и трапезничали под открытым небом при свете лун. Расставив шатры для защиты от многочисленных ливней, проводили вне корабля все больше и больше времени. Довольные хрюшки совсем разжирели, даже Розочка, вопреки усилиям Анжелины сохранить ей фигуру. В отсутствие животных какого бы то ни было рода, даже насекомых, существование у нас было не бей лежачего.
Дни складывались в недели, недели в месяцы, и когда капитан созвал собрание, это чуть не стало для нас сюрпризом.
— Скоро мы отбываем, так что пора наметить планы на будущее.
Действительность нагнала нас. Пора покончить с отдыхом и готовиться к отлету. Заставив забыть о свежем загаре и заметно улучшившихся фигурах, перед нами в ближайшем будущем замаячила безобразная реальность Грузной.
Было самое чудесное время — близился послеполуденный час коктейля. Я вознамерился забыть о Грузной, до которой было уже рукой подать. И до трудов, которые нам вскоре предстоит свершить. Предамся хотя бы на минутку блаженному забвению. Я как раз наводил глянец на бокалы в баре, мыча какой-то мотивчик и просматривая этикетки на уставленных ярусами бутылках, когда вошла Анжелина.
— Воистину безупречно своевременное явление! Милости прошу.
— Не очень безупречно, — негромко отозвалась она. Я приподнял брови.
— У тебя посетитель, который хотел бы с тобой потолковать прежде, чем ты налижешься.
— С кем угодно! Если только это не Эльмо.
— Это Эльмо.
Я испустил порывистый вздох. Прикуси пулю. Раз — и готово! Предвкушая, как утопишь печали — потом.
— Да, ага… конечно… давай его сюда.
— Уже здеся, кузен Джим. — Эльмо вырос на пороге как дурное воспоминание. — Допрежь всего, хотевши тебе сказать, мы все оченна благодарные за то, шо ты и другие мужики сделали на Грузной. Вроде как, знаешь, ну, великое дело. Ежли понимаешь, про чего я…