— Нет проблем, брат Бильбоа, давай наслаждаться…
Тут в голове у меня зажужжало радио.
— Джим, что там происходит? Я вижу порядочную толпу.
— Все идет превосходно, капитан. Я перезвоню вам незамедлительно.
— Ты говоришь со своими друзьями в корабле космоса? — заинтересовался Бильбоа.
— Именно так.
— Не присоединятся ли они к нам? Как зришь, мы готовимся к приветственному пиру.
Пока мы сотрясали воздух, мужчины выносили столы и стулья. А через считаные мгновения нагруженные женщины накрыли их скатертями, уставили блюдами с едой и вазами с цветами. А также интересными кувшинами с освежающими жидкостями. Этот бесхитростный народ начал мне нравиться. Я тихонько сказал: «Включить радио».
— Тут затевается пирушка, и веселье вот-вот начнется. Вы все тоже приглашены.
— Наслаждайтесь. Мы со Штраммом останемся здесь. Я выпущу пассажиров — и запру за ними шлюз.
— При нашей-то везучести шаг вполне понятный. Мы соберем для вас корзинку.
Когда появились Эльмо с компанией, послышался смех и даже приветственные возгласы. Появление хряков — каждому из которых тщательно привязали к задней ноге поводок — встретили восторженными охами. Они затрусили через пастбище, довольно урча, и присоединились к остальному стаду, окопавшемуся под деревьями по уши. Со всех сторон слышались возбужденные крики ликования; я же воспользовался моментом, чтобы обследовать охлажденные кувшины с жидкостью.
Отхлебнул из глиняной кружки. Свежий фруктовый вкус… и намек на что-то еще. Алкоголь? Я влил в себя изрядную порцию. Да, действительно, мой добрый старый друг Этил, если не ошибаюсь. А ошибаюсь я редко.
— Я вижу, ты вкушаешь наше вино из звоночковой ягоды, — заметил Бильбоа, наполняя себе добрую кружечку до краев.
— За здоровье и счастье! — провозгласил я. Мы сдвинули кружки.
— За природу и любовь!
Счастливо улыбнувшись, мы наполнили кружки сызнова.
Пирушка уже шла полным ходом. Я лакомился вкуснейшими печеными сырными бисквитами. Потом компанию нам составила Анжелина, в духе дня положившая свое радио на стол и включившая какую-то пасторальную музыку.
— Изумительный механизм, — заметил Бильбоа.
— Вы разве не пользуетесь радио?
— По счастью, нет. Простая, естественная жизнь священна для нас. Покинув и запечатав корабли, доставившие нас сюда, мы распростились со всеми машинами. Вкупе с прочей пагубой наподобие денег, налога на недвижимость, ружей и автодебилей — во всяком случае, так повествует предание. Хотя мне значение сих словес неведомо.
— Оно и к лучшему для вас. Итак, у вас никаких машин, музыкальных плееров, радио… ни машин для космической связи?