1.
Истошный крик… где-то на грани кошмарного сна и жуткой реальности.
Я перевернулась на спину, ещё не до конца проснувшись и не успев понять, что это не кошмар. Второй крик, словно удар, оглушил, пробившись сквозь двери и стены. Я резко села на кровати. Толком не осознав, что происходит, осторожно ступила на холодный пол.
В конюшне дико заржали лошади…
Снова крик… Человеческий крик. Я рванула ручку двери и выскочила в коридор. И увидела настежь распахнутую входную дверь, почти что сорванную с петель. Я невольно задержала дыхание, захлебываясь тревожными предчувствиями. Меня окатило ледяным порывом ветра. Кристаллы холода ранили кожу. Добравшись наконец до выхода, я увидела ошеломляющую картину. Отец лежал ничком на пороге дома, распластавшись в неестественной позе. Я бросилась к нему, упала на колени, перевернула его на спину. Он был весь в крови. Я сначала слегка, а потом всё сильнее и сильнее начала трясти его холодеющее тело. Никакой реакции. Он не открыл глаза, не ответил, даже не застонал.
— Папа! — мой голос сорвался. — Папа! Нет! — я не переставала его трясти, хотя в сознание уже начало леденяще проникать понимание произошедшего.
Я отпустила изуродованное тело. Оно безвольно выскользнуло из моих рук.
Я метнулась к маминой комнате. Я ничего не видела от застилавших глаза слёз. Я шла почти на ощупь, повсюду оставляя за собой кровавые отпечатки ладоней. Волна страха накрыла меня с головой, когда я увидела маму, лежащую на кровати. Закричав, я закрыла лицо и отвернулась. Лишь спустя несколько мучительных мгновений я нашла в себе смелость взглянуть. Шатающейся походкой приблизилась. Протянула руку.
— Мама? — с надеждой и трепетом ожидания позвала я. Эти два чувства смешались в одно. Мне казалось, меня бросили на дно пропасти. Ответа не последовало. Моя рука наткнулась на простыню, мокрую от крови. Мне с трудом удалось подавить приступ тошноты. Я прикрыла ладонью рот, стараясь не вдыхать отвратительный запах свежей крови.
Звон бьющегося стекла и глухие удары возвестили о продолжении кошмара. Очередной вопль донёсся до меня, будто бы разрывая внутренности. И через секунду стих. Я задрожала, поняв, что и сестра мертва. Какие жуткие, адские звери могли сотворить такое?! В угасающем сознании теплилась единственная мысль: может, мои племянницы ещё живы… я — их единственная надежда на спасение.
Чужие крики обрушивались на меня со всех сторон, вот-вот — и погребут меня вместе с погибшими родными в этом умирающем доме. Но пульс в ушах стучал громче и громче — и вот уже заглушил все другие звуки. Он стучал, словно огромный барабан, с бесконечными промежутками полной глухоты, отделяющими один удар от другого.