— Нам… нам пора, — говорю я.
— Зиги! — Мой спаниель перепрыгивает через мадам де Шамбодуэн. Гортензия морщится, а я больше не могу молчать. — Почему она у вас на полу?
— А ей так нравится. Ведь правда, мадам?
Пожилая женщина кивает в ответ.
— Вы сами-то в это верите?
Полина пожимает плечами.
— Ты же веришь, что мой брат тебе не изменяет и что твой любовничек где-то в Австрии по тебе сохнет. — Она наблюдает за произведенным эффектом. — Все мы о чем-то мечтаем…
Я не могу найти слов. Гортензия поднимает с пола Зиги, и лакеи поспешно распахивают перед нами двери.
— И ты от нас всех ничем не отличаешься! — кричит Полина.
Мы с Гортензией поспешно ретируемся, а нам вслед летит:
— Ты теперь носишь фамилию Бонапарт, и твой ребенок будет Бонапартом!
Мой ребенок, Полина, будет такой же Бонапарт, как ты — королевская особа.
— Вызывали, ваше величество?
В дверях моей студии возникает Поль, я киваю из-за деревянного мольберта.
— Пожалуйста, входите и присаживайтесь.
Он озирается — наверное, слышал, что мне не велено оставаться наедине с мужчинами. Но это особый случай.
— Дверь закрыть, ваше величество?
— Да, будьте так любезны.
Я смотрю, как он входит в комнату, и удивляюсь, что о таком привлекательном мужчине при дворе не сплетничают. Если верить Гортензии, однажды его внимание привлекла хорошенькая фрейлина Жозефины, да еще говорили, что одна из фрейлин Полины принимала его у себя по ночам. Но он так и не женился, и после восьми лет служения Полине на их возможную связь никто даже не намекал. Если он мудрый человек, то ни за что не даст ей себя соблазнить. Ведь в тот момент, как ее охота увенчается успехом, она потеряет к нему всякий интерес.
Он садится в кресло напротив меня и оглядывает студию. Это уютная комната с забрызганными краской столами, парой деревянных мольбертов и мягким креслом возле камина. Он с улыбкой смотрит на Зиги и ждет, пока я начну разговор.
— Сегодня днем я зашла к княгине Боргезе.
Он мгновенно настораживается.
— Надеюсь, ваше величество получили удовольствие от визита?
— Не совсем.
Он медленно кивает, будто ничего другого и не ожидал.
— Месье Моро, — начинаю я.
— Пожалуйста, зовите меня Полем.
— Поль, с ней что-то не так. В качестве подставки для ног у нее дамы, а глаза…
— Вы правы, ваше величество. Она больна.
— А что с ней?
Он смотрит на свои руки, которые держит на коленях, и шепчет:
— Не знаю. В последнее время я стараюсь поменьше у нее бывать, — признается он. — Она сделала много такого, чего я, наверное, никогда не смогу ей простить, хотя в моем присутствии она чувствует себя лучше.