— Спасибо, порадовал меня, Кирилл Егорович, — сказал Радищев, загоревшийся желанием быстрее познакомиться с архивными бумагами илимской канцелярии.
— Ленский казак наш земляк, Ерофей Хабаров на стругах своих в тех Северных морях плавал… А поморы Ломоносовы? Что мужики-казаки?!! Баба, говорили, с тем Берингом в Северной экспедиции была, Марья Прончищева, баба-а!..
— Откуда такие познания? — удивлённый услышанным, спросил Александр Николаевич.
— Из бумаг да из уст бывалых людей, что проезжали через Илимск. Один одно скажет, другой — другое, а голова моя — кладовая, всё вбирала… — и признался, — сам думку держал политиканствовать, да царёва служба к канцелярской скамье приковала…
Старик прозорливо заметил:
— Вижу, большой к сему интерес имеешь, взгляни ещё бумагу…
Это была переписка воеводской канцелярии с другим участником Северной экспедиции — с Герардом Фридрихом Миллером. Две промемории академика, писанные им из Братского острога Илимскому воеводе об оказании помощи людьми и провизией.
Пытливый и жадный до славы Миллер! Книга его об истории Сибири была среди книг, привезённых Радищевым в Илимск. Он ещё поспорит с Миллером, он напишет по-другому историю этого замечательного края и покажет, что её творил народ, что сущность и содержание истории есть жизнь, деяния народные. Да, он будет писать повествование о приобретении Сибири! Радищев увидел, как подвиг за подвигом встаёт история россиян, устремившихся в Сибирь, начиная с походов Ермака Тимофеевича и кончая знатными мореходами Григория Ивановича Шелехова. Он покажет в своём сочинении, в чём состоит величие духа россиян, в чём твёрдость народного характера, благоприятствовавшие их победным походам!
Кирилл Хомутов разохотился и поднял ещё одно дело. Он показал документ о картофеле, завезённом в Сибирь и Илимск по Указу Сената в 1766 году.
Это были два печатные наставления, рассылаемые вместе с семенами картофеля. В одном из них описывалось, каким образом «отправленные зимою земляные яблоки, дорогою от замерзания хранить и по привозе в определённые места до наступления весны содержать». В другом предписывались правила о «разведении земляных яблок потетус именуемых».
Радищев взял наставление и с любопытством прочёл его. Оно гласило:
«…Из перенесённых в Европу американских плодов, ни который так хорошо во всяком климате не родится, а в рассуждении великой его пользы так не спорен, как сей род земляных яблок, который земляными грушами, а в иных местах тартуфелями и картофелями называются…
Они тем важные в домостроительстве и для деревенских жителей, а наипаче, где ржи, пшеницы, гречи и прочего известного хлеба весьма мало или ничего не родится, свободно растут и так размножаются, что никакая ненастная погода росту их не препятствует…»