Кузнецов прикинул по карте — по проселочным дорогам до места сосредоточения не меньше ста пятидесяти километров — и приказал собрать командиров батальонов, всех приданных полку подразделений, чтобы теперь же, не откладывая, поставить задачу на марш.
...Избитый в пыль проселок петлял меж перелесков, по склонам оврагов, перешагивал через частые ручьи растопыренными опорами мостов, выстланных кривыми жердями. Кузнецов носился на своем мотоцикле вдоль растянувшейся колонны, смотрел на запыленные сапоги, на расстегнутые воротнички и сдвинутые на затылок фуражки. Прежде он всегда считал, что между внешним видом бойцов и состоянием воинской дисциплины в подразделении существует прямая связь. Сейчас терпел: быстрый марш был боевой задачей, выполнить ее, не запылив сапог, невозможно.
Навстречу шли беженцы, почерневшие от пыли и сухого июльского солнца, согбенные под тяжестью мешков и нежданно свалившегося горя, женщины, старики, подростки — печальные вестники вражеского нашествия. Неторопливо шагали вконец исхудавшие коровы, тащились колхозные подводы, груженные мешками, домашним скарбом, визжащими поросятами.
Бойцы шутили с молодайками, жадно осматривавшими колонну.
— Рано уходите, бабоньки! Мы еще до немца не добрались.
— Куда уж! Там такие же, как вы, отходят да отходят.
— Это для пущего разгону. Чтобы быстрей до Берлина добежать.
Женщинам нравилась веселая уверенность бойцов. Останавливались, приветливо улыбались.
— Неужто в самый Берлин собрались?
— Волка в логове накрывать — самое дело.
Безбородый старик с пастушьим кнутом под мышкой стоял на обочине и все спрашивал:
— Откуда, земляки?
— Из того села, где жизнь весела!
— Раз земляк, сам знаешь откуда, — отвечали ему и проходили посмеиваясь.
— Сибиряки идут, — удовлетворенно констатировал старик. — Вся Россия — на дыбы.
Кузнецов любил, чтобы все по правилам. И теперь, наблюдая за бойцами, он с удовлетворением отмечал про себя, что марш совершается без задержек. Конечно, есть в колонне и стертые ноги, и мутные от перегрева на солнце головы, не без этого среди многих сотен людей, но во всех подразделениях чувствовалась решительная готовность к испытаниям. И он радовался своей предусмотрительности. Когда-то ему предлагали сколотить из пограничников отдельные ударные подразделения. Он приказал распределить их по ротам. Еще по довоенным учениям, где армейские и пограничные части действовали бок о бок, он отмечал особую выдержку бойцов в зеленых фуражках, выносливость и находчивость, умение быстро ориентироваться в обстановке.
Пограничников в полку было много, почти половина. Их отличали не только фуражки да сапоги, остатки былой исключительности этого рода войск, но бросающаяся в глаза какая-то жесткость во всем облике. Он понимал, что такое подсказывает его особая симпатия к пограничникам, но каждый раз, оглядывая тяжело шагавшие взводы, с нетерпением искал ставшие серыми от пыли фуражки.