Девочки шли, чуть не чеканя шаг, с прямыми спинами и сжатыми кулаками. Они злились. Чувствовали злость друг друга и пытались ее контролировать. Получалось не слишком успешно – один из уличных фонарей уже не выдержал и погас. Из-за этого еще больше хотелось плакать и ругаться.
Несмотря на усталость, спать не хотелось. После адреналиновой погони за гремлинами и изматывающей уборки, у нас наконец-то появилось время поразмыслить, и все по отдельности пришли к одному и тому же выводу – ужасно стыдно!
Максу – за причиненные разрушения, Вареникам – за то, что не сумели их предотвратить, а мне – за незамеченных гремлинов.
– Как я их пропустил-то? – бормотал я, осторожно переставляя дрожащие лапы. – Тоже мне, инженер. Глаза не видят, так хоть приборы включи… Так!.. Стоп! Вот же он! Вот! – я аж задохнулся от нахлынувшего возмущения и указал лапой на карман командира, откуда выглядывал Изпак, чудом переживший битву. – Ты снял его с меня. И поэтому – только поэтому! – я не заметил приближения гремлинов!..
Макс насупился, поправил очки, и те развалились на две половинки. Я же выждал паузу и спросил строгим голосом, которым в подсмотренных фильмах разговаривали полицейские на допросах:
– Максим, признавайся, за сколько ты продался вражьему племени?
Несмотря на позднее время, сон неотвратимо откладывался…
Когда смотришь на чужую ссору, почти всегда кажется, что уж ты-то со своими друзьями из-за подобной глупости не стал бы ругаться. Что договориться гораздо проще, чем дуться друг на друга и ходить потом с кислыми лицами. Что разумный взрослый человек… ну, почти взрослый, может все решить спокойно и мирно, не повышая голоса и не прибегая к оскорблениям. Однако на деле оказывается, что порой невозможно обойтись логическими доводами без использования малоприятных выражений, наглядных примеров и переходов на личности. Почему-то большинство людей – да и котов, положа лапу на сердце, – не способны принять груз ответственности с должной серьезностью, если он не сопровождается пинком, подзатыльником или окриком. Сторонники сурового воспитания даже утверждают, что выволочки для личного состава – это вовсе не оскорбление, а манна небесная, поскольку формируют полезный условный рефлекс: делай хорошо, иначе схлопочешь.
У Макса – отличника учебы – этот рефлекс был отработан безусловно. И сейчас он чувствовал себя как на первом курсе после заваленной дипломной работы. Правда, вместо усатого майора Петра Петровича перед ним распинались две пигалицы… но интонации были один в один. Я думаю, в любой другой ситуации Макс просто развернулся и ушел бы – кто они, в конце концов, такие? Не вышестоящее командование, не тренеры и учителя, не родители даже. Однако действовал тот самый рефлекс – ругают за дело? Сиди и слушай, краснея от стыда, в следующий раз умнее будешь.