Вроде бы всё нормально? Ну, матросня, только попробуйте что-нибудь сотворить!
К тысяцкому успели без опозданий, но Вольдемар уже собирался отправиться на поиски:
– Где вас кагулы носили?
Профессор пожал плечами:
– Чего волнуешься, воеводы всё равно ещё нет. А внизу, между прочим, водяная тревога.
– Знаю.
– Так какого хера мы тут делаем?
– Мы собрались в ожидании мудрых приказов.
– Разве такие бывают?
– Конечно! Только глупые мы – никогда их не понимаем.
– А если понимаем, то обязательно неправильно.
– Примерно так, да. Ладно, давай послушаем, вот он идёт.
Тысяцкий явился позже всех, давая командирам время настроиться на рабочий лад. Ченчик вошёл походкой целеустремлённого и уверенного в себе человека, готового в любой момент вступить в бой. Об этом говорили и воронёная кольчуга двойного плетения с начищенными до блеска зерцалами, и пояс с мечом и кинжалами, и перевязь с тремя малокалиберными огнеплюйками в кобурах, и шлем с поднятым пока забралом. Герой и надежда Родении. Не меньше! Любимый дедушка, устроивший Алехио на хорошую должность в бригаду специального назначения, наверняка бы гордился внуком, если б смог увидеть. Ничего, скоро вся страна услышит и ахнет в восхищении!
– Итак, мной получен приказ! – тысяцкий не стал растекаться мыслию и сразу взял кагула за вымя. – Приказ о высадке на пиктийское побережье и захвате плацдарма. Нам выпала великая честь ознаменовать трёхтысячную годовщину основания Цитадели ударным ратным трудом, товарищи!
– Без всякой тренировки и средств усиления? – с места выкрикнул Медведик.
Ченчик поморщился. Ему сразу не понравился вечно улыбающийся старший сотник, и будь его воля… Но тот назначен командованием бригады, так что приходится терпеть выскочку. Остаётся надеяться – недолго терпеть.
– Приказы не обсуждаются, они выполняются!
Не объяснять же тупому ротному необходимость проявления разумной инициативы? Вдруг он такой же трус, как начальник штаба тысячи, не далее как час назад попытавшийся убить своего командира ударом циркуля в ухо? И особистом ещё грозился, сволочь, еле скрутили.
Кстати, особист тоже не сможет помешать подвигу – измученного морской болезнью сотника ещё утром опоили отваром синского мака, и до самой высадки он безопасен. А уж славу от удачно проведённой операции как-нибудь поделят – Алехио никогда не считал себя жадным человеком. Коллективное геройство – оно тоже геройство, и нет в том умаления чести каждого участника.
– Вы отказываетесь выполнять приказ, товарищ старший сотник? – воевода бросил на Медведика победный взгляд.