1. Жерар Анкосс (Папюс), Тау Винсент, Епископ Тулузский;
2. Поль Седир (Ивон ле Луп), Тау Павел, Коадьютор Тулузский;
3. Люсьен Шамуэль (Мотель), Тау Вардисан, Епископ Ла Рошели и Санта;
4. Луи-Софрон Фугэрон, Тау Софроний, Епископ Безье;
5. Альбер Жоне, Тау Феодот, Епископ Авиньона;
6. Мари Шовель де Шовени (Эсклармонда), София Варшавы;
7. Леон-Эжен Жозеф Фабр Дез Эссар, Тау Синезий, Епископ Бордо.
Имя Тау Иоанна впоследствии носил Жан Брико, друг Папюса и мартинистский реформатор, пошедший по пути жесткой привязки духовной традиции мартинизма к ритуалистике и догматике германско-тамплиерского масонства Виллермоза. Надо сказать, что сам Дуанель вскоре с радостью вошел в Орден Мартинистов Папюса и был введен в состав его Верховного Совета. Как уже говорилось, члены эзотерических организаций активно поддерживали друг друга и участвовали в предприятиях друг друга с неспадающей энергией. Особенно ярко это демонстрировал сам Папюс.
По мнению современных исследователей (Т. Apiryon), «Гностическая церковь Дуанеля объединила теологические доктрины Симона Мага, Валентина и Марка… с приобщениями святых тайн, ведущими свое начало от Катарской церкви и выражавшимися в ритуалах, которые были сформированы под влиянием Римско-католической церкви. В то же время Гностическая церковь представляла систему мистического масонства». В некоторой степени можно считать предшественницами Гностической церкви Дуанеля вероисповедные европейские кружки и группы прошлых лет, носившие названия «Элиатская церковь Кармеля», «Работа Милосердия», «Иоаннитская Церковь Первоначальных Христиан» и др. «Иоанновская» духовная традиция в религии появилась не вчера, и ее последователи оставили до вольно обширное наследие как в области источников, так и в сфере организационного созидания.
В этой связи хотелось бы в особенности выделить монументальную фигуру Жерара Анкосса — Папюса, чье наследие в самых разных эзотерических сферах так до конца и не оценено современными исследователями. В основном, внимание уделяется его «Учению и ритуалу высшей магии», действительно значимому труду, однако наполненному, наряду с действительно вдохновенными прозрениями и детально проработанными данными из серьезных источников, также и многочисленными заблуждениями, порожденными как эпохой в целом, так и пылкой натурой самого Папюса. Поэтому практически каждый второй специалист, упоминающий Папюса, обязательно говорит о его «неоднозначной репутации» как эзотерика и ученого. А между тем лишь волей Папюса, его неуемной энергией и обширным кругом знакомств увидел свет феномен беспрецедентной популяризации оккультных учений в Европе. На этот счет могут существовать различные мнения, многие вполне законно могут осудить великого француза за ничем нс прикрытое метание бисера и введение этого метания в общепринятую среди оккультистов практику. Но остается вопрос: выжила бы ли и сохранилась в Европе тяга к исследованию темных материй Духа на протяжении страшного XX века, если бы не он?