Оставался, конечно, лучик надежды, что у гаишника просто план горит, вот и пытается остановить за превышение скорости. Пашкин снова затейливо выругался, включил правый поворот и ударил по тормозам. Гаишник несолидно протрусил вокруг машины и постучал по стеклу. Выходи, мол, сова — медведь пришел! Майор состроил озабоченное лицо и взмахнул, было, своим краснокожим и крайне солидным удостоверением. Но за спиной толстопузого прапорщика, по лицу которого пот прямо-таки струился, выросли, будто из воздуха соткались, два парня. Глядя на них, и ежу сразу бы стало понятно, что превышение скорости тут ни при чем…
Пашкин кристально осознал две элементарные вещи. Что он мудак, наивно надеявшийся уйти от преследования в городе, соединенным с остальным миром тремя дорогами и одним мостом. И что он, похоже, приехал. И пора вылезать…
Крепкие парни, лет двадцать пят-тридцать. Гораздо шире не такого уж и мелкого майора в плечах. Уверенные взгляды. Черные комбинезоны без знаков различия. Совершенно славянской внешности… Хотя это нифига не показатель по нынешним временам! Ваххабиты бойцов вербуют везде. Даже среди мирных чукчей, блин. Но все же по взглядам — государевы люди. Что уже легче, хоть перед смертью пытать не будут.
Привычный замечать любые мелочи, Пашкин отметил у одного на тыльной стороне ладони татуировку с изображением летящего ворона на фоне розы ветров, в окружении лаврового венка. С такой эмблемой Пашкин еще не встречался. Ни у нас, ни у соседей, ни у европейских товарищей. Нечто подобное было вроде на Украине, но ту часть расформировали несколько лет назад. У криминала с муслимами тоже ничего похожего нету. Или просто не вспомнилось? Хреново, если не вспомнилось. Стало быть, дело принимает крайне неопределенный, а значит, и наиболее опасный оборот.
— Товарищ майор! Выходите из машины, и пройдите, пожалуйста, с нами! — ровно, очень вежливо, и чуть ли не улыбаясь, произнес один из парней, чуть наклонившись к Пашкину. — Оружие лучше оставьте, — дополнил говорящий, заметив косой взгляд майора на бардачок. — У вас там граната, надо полагать?
— Сразу видно понимающего человека. Но лучше не стоит. Думаю, вам и вашего табельного хватит. Вы же, простите на поганом слове, Роман Александрович, не шахид какой-нибудь? Или решите на старости лет в мученики податься? Никто не оценит, честное слово. Вы лучше вылезайте, а то ведь время не резиновое.
Удостоверения никто предъявлять и не думал. Стояли и смотрели, выжидая, когда, наконец, майор перестанет выеживаться. Обильно потел гаишник, жевал губами. Интересно, а этому что, ксиву в рожу сунули или денег заплатили?