— Я этого не хотел, — Блэкфорд-старший наклонился над столом и взял свою зажигалку. — Я расплатился с клиникой и хочу спросить тебя.
— Что, папа?
Лицо Блэкфорда-младшего было бледным и усталым, как после тяжелого рабочего дня в офисе.
— Когда за тобой прислать машину?
— Машину?
— Да.
— Зачем?
— Как, зачем?
— Но мне здесь не нужна машина, я обхожусь коляской, как видишь.
Эндрюс почти с испугом смотрел снизу вверх на отца, сжимая подлокотники своего кресла-коляски.
Отец, уже почти повернувшись уходить, оглянулся на сына:
— Разве я тебе не сказал?
— Что?
— Я рассчитался по счетам клиники и забираю тебя домой, когда ты пожелаешь.
— Домой?
— Да. А в чем дело?
— А лечение, массаж?
— Но, Эндрюс, это можно делать и дома. Потом ты давно хотел домой. Не понимаю, — старик стал приближаться опять к креслу сына.
— Ты знаешь, папа… — замялся Эндрюс, смутившись, ибо перед ним вновь вспыхнули зеленые глаза его сиделки.
— Не понимаю, тебя сын. Ты плохо себя чувствуешь?
— Но…
— Тебе стало хуже? Я спрошу у доктора.
— Не надо, — быстро сказал Эндрюс и стал теребить край пледа, который прикрывал его ноги.
— Ты думаешь дома не будет за тобой должного ухода, или есть еще причины? — допрашивал его отец, наклонившись над коляской.
— А куда ты так спешишь, папа? Может мы поговорили бы еще немного.
Блэкфорд-старший выпрямился.
— Не могу. Я сегодня уезжаю.
— Куда?
— В санаторий.
— В санаторий?
— Да. Мой доктор считает, что это необходимо сделать и срочно. — Он отошел от коляски и продолжал рассматривать поникшего, с опущенными плечами сына.
— Ты уезжаешь надолго?
— Не знаю — это решит медицина. Мое состояние им не нравится. Мне тоже. Так какие еще проблемы? — Нетерпеливо спросил он.
— А ты не рассердишься?
— Что за ребячество! Ты забываешь, сколько тебе лет, а пора бы помнить.
Эндрюс с испугом посмотрел на отца, но желание получить необходимую игрушку у этого старого мальчика было сильнее страха перед отцом.
— Я хочу, чтобы у меня была сиделка.
— Что за страдания! У тебя есть дома горничная и прочие слуги. Я тебя не понимаю.
Блэкфорд-старший отошел немного по аллее к воротам, потом вернулся и остановился, не подходя слишком близко и проявляя нетерпение.
— Я хочу, чтобы ты нанял для меня сиделку, которая обслуживала меня здесь, — выпалил Эндрюс, готовый врасти в свое кресло и спрятаться там с головой.
— Ах, вот в чем дело! Ты уже дошел до такого?
— Так получилось, папа.
— А где же всем известный непревзойденный снобизм и достоинство? Да, ты изменился, сын. У тебя были принципы в этом, а теперь?
— Не надо, папа. Я согласен — мне много лет, я ничего не стою как деловой человек, но я встречал много женщин хороших, красивых, богатых и разных, но мне никогда не было с ними спокойно, радостно и уверенно. Ты это можешь понять?