И главное — монголы побеждали!
И этому масса причин. Во-первых, железная, даже жесточайшая, дисциплина для всех без исключения — будь ты простой воин или чингисид. Во-вторых, строжайшая субординация (каан — темник — тысячник — сотник — десятник). В-третьих, скорость мобилизации. В-четвертых, «оперативное управление в бою» [6, с. 164] и «контроль за выполнением приказа, как сверху со стороны начальника, так и снизу со стороны сослуживцев, так как все были сведены в систему круговой поруки» [6, с. 165]. В-пятых, скорость, с которой передвигалось монгольское войско, была просто фантастической — 50 — 60-120 км в день не предел. И в этих условиях войска оставались абсолютно боеспособны, по крайней мере, могли выдвинуться в любом направлении. В-шестых, идеально поставленная тактическая и стратегическая разведка. И наконец, практика параллельного («за царевича») командования (и жизнеописание Субэдэя это подтверждает), когда в течение одной кампании он был то во главе небольшого отряда, то ему поручается ваном (царевичем) «большое войско» или указывается на то, что он «назначен во главе 10 000» [6, с. 177]. Ярчайшим примером этого является «блицкриг» 1216 года, когда Субэдэй за несколько месяцев прошел от Балхаша до Джаиха[11]. начав великий кипчакский поход.
Весной 1204 года Чингисхан и его «ближние» уже прекрасно знали, что предстоит биться с найманами, чтобы победить, чтобы влить остатки их конницы в свои ряды. Они уже представляли, кем должны стать, но впереди еще столько событий и столько проблем, без разрешения которых планы Чингисхана попросту рухнут; однако планы есть, и их необходимо реализовать. Между тем грозное войско найманов уже недалеко, приближался час восхождения новых звезд и ниспровержения старых.
Глава восьмая. Победа над найманами
В истории Монгольской империи вряд ли найдется сравнение с той битвой, битвой с грозным племенем найманов, которая произошла летним месяцем 1204 года. Главное — задачи перед сражением у оппонентов были разные. Самое поразительное, 410 Чингисхан выступал в данном случае как защитник единых монгольских земель. От действий его войска зависело само существование и развитие монгольского государства. Зависело, сумеет ли он сохранить ядро зарождающейся монгольской нации или монголы — кияты, тайджуиты, кераиты и прочие — уйдут вслед за татарами, оставив после себя лишь гордое имя да предание в истории, как «неуспевшие», «неудачники», «недоделанные»… А примеры были. Что же, тогда история Великой Степи пошла бы другим путем, и могло ли через века, в далекой перспективе, спустя столетия родиться другое великое государство, объединившее народы и дороги, их соединяющие от океана до океана? Ясно одно, выступая против полчищ найманов, Чингисхан действовал (может, единственный раз!) как истинный защитник своей Родины. Высокопарно звучит, но это так. И простые монгольские нукеры, и их полководцы знали свою судьбу. Если воина-кочевника можно было «перекрестить», ведь истории известны примеры — киммерийцы становились скифами, скифы — сарматами и т. д., то хана и его приближенных ждала страшная смерть. Костры под котлами Джамухи уже разгорались. Слишком много ненависти и неразрешимых противоречий накопилось друг к другу у владык степных просторов. Слишком много пролилось крови и было кровников. Нельзя не согласиться с тем, что таких военачальников Чингисхана, как Джэлмэ, Боорчу или Субэдэй, на противоположной стороне ожидали сотни, повторюсь, сотни кровников, которые за гибель их родичей желали бы вышеназванным багатурам смерти в кипящей воде котла в качестве наиболее легкой. Полководцы Чингисхана это знали и готовы были либо победить, либо погибнуть.