Остатки некогда грозной античингисовой коалиции разбежались кто куда, а вот Джамухе, видать, бежать было некуда. Или он этого не хотел? Набегался то за одним, то от других. Судьба этого человека и трагична, и закономерна. Монгольский Гамлет, последний вольный нойон, искусный воин, для которого жизнь под чьей-то подавляющей властью была невмоготу, Джамуха скитался с несколькими своими последними нукерами, потеряв все — жену, ставку, «гур-ханство». Но скитания эти вечно продолжаться не могли. Страна отныне принадлежала Чингисхану, и в конце концов он предстал перед андой Тэмуджином и сам просил себе казни, казни без пролития крови, казни для монголов почетной. Чингисхан не смел отказать своему побратиму…
После одержанной победы над найманами каждому из своих «четырех псов» — Джэлмэ, Хубилаю, Джэбэ и Субэдэю — Чингис доверил руководство самостоятельными военными кампаниями. Для 29-летнего Субэдэй-багатура прошедшее сражение явилось экзаменом, который позволил ему считаться своим в среде полководческой элиты Чингиса, более ни одна крупная операция монголов, при наличии Субэдэя на месте, не обходилась без его либо непосредственного участия, либо совета, либо помощи проверенными людьми. На заслуженном основании он мог уже гордо именовать себя тысячником, проведя целый день в авангарде в ходе битвы у Хангая и командуя приданными ему воинами. Очень скоро хан подтвердит его статус хотя бы тем, что отправит с более чем тысячным отрядом в погоню за остатками меркитов и найманов.
В 1202 году у Субэдэя родился сын Урянхатай, и, наверное, дальнейшее продвижение по службе было для него в этой связи лучшим подарком от своего господина. Все они — «псы» Чингисхана, и в этом нет ничего зазорного по меркам того века, были чрезвычайно амбициозными и желали как можно больше и пожирнее «куснуть». Действительно, в семьях «ближней дружины» наблюдался явный достаток, нойоны «щеголяли» и качественных и дорогих доспехах, серебро украшало и людей, и коней, и застолье.
Летом 1204 года монгольское войско переживало «проблему роста», одни части расформировывались, другие пополнялись, Чингисхан проводил мероприятия по дальнейшему его усовершенствованию, свыкаясь с мыслью о том, что он стал наконец-то хозяином Монголии. В то же время его не покидало намерение разделаться с меркитами. К самым ненавистным Чингису племенам относились татары и меркиты, и тому были веские основания — татары умертвили отца Чингисхана, Есугея, а меркиты в свое время похитили первую (главную) его жену, Бортэ. И если с татарами ему удалось разобраться на все сто — остатки этого великого и заносчивого степного народа сдались монголам после сражения с найманами, то с меркитами оставалось еще множество проблем. И главное, их вождь Тохтоа-беки, счастливо избежав смерти после «битвы за Бортэ» и череды не менее кровопролитных схваток, продолжал противодействовать новому владыке во всех его начинаниях. Причем Чингисхан тяжело переносил неоспоримый факт: его первенец — Джучи — появился на свет в период пребывания Бортэ в меркитском плену, и хотя повелитель монголов безоговорочно «признал Джучи своим», проклятый «меркитский след» шлейфом тянулся через всю жизнь Потрясителя вселенной.