– Дураки, – сказал я. И что-то дернуло меня посмотреть на Лиона.
Лион вперился взглядом в фотку и улыбался, почти как люди вокруг президента Инны Сноу.
Я скомкал лист и отдал Семецкому. Лион вздрогнул, и улыбка сползла с его лица.
– Вот такие дела на планете, – вздохнул скотопромышленник. – Что ж вы медлите?
– Мы ничего не решаем, – ответил я. – У нас свое задание…
– Понимаю. – Семецкий вздохнул. – Всяк сверчок знай свой шесток… Ладно, ребята. Вы нас здорово подбодрили, поверьте. Самим фактом своего появления… Отдыхайте, располагайтесь, как вам удобнее. А рано утром вас подбросят к столице.
– Дед, скутер поведу я, – твердо сказала Наташа.
Семецкий вздохнул, но спорить не стал.
Вечером мы сидели у костра. Все, кроме Семецкого: он смотрел в шалаше портативный телевизор. То ли ему и впрямь нужно было выудить какую-то информацию в потоке пропаганды Инея, то ли он не хотел смущать девчонок.
А отважные бойцы особой имперской бригады «Лютые» слушали наши рассказы про Авалон. Они ведь все были оттуда. У некоторых девчонок уже глаза стали мокрыми, но реветь пока ни одна не ревела.
– Новые елочные игрушки придумали, – рассказывал Лион, размахивая руками. – Полиморфные, они не только цвет меняют, но и форму. Новогоднее дерево то все в шариках, то в колокольчиках, то в фонариках. А когда праздновали Новый год, то над Камелотом устроили лазерную иллюминацию на всю ночь…
Надо же. Ведь Лион на Новый год был еще ненормальным. Значит, все запомнил… Мы вначале сидели вдвоем, потом пришел Стась, а потом еще Рози и Роси… мы поехали в Камелот…
Я вспомнил авалонских друзей и загрустил. Плотный щит из веток, подвешенный на веревках над костром, отражал свет на лицах девчонок. Плясали красноватые отблески, дым обтекал щит и кольцом уходил в небо. Какая-то мелкая партизанка, восторженно глядевшая на Лиона, сомлела, положила голову на коленки подруге и задремала.
Тихонько поднявшись, я отошел от костра. Заглянул в шалаш к Семецкому, но скотовод надвинул на глаза щиток телевизора и что-то сосредоточенно смотрел, временами причмокивая.
Я пошел бродить по рощице, на всякий случай стараясь не выходить из-под кроны деревьев. Остановился на опушке. Вдали темнел Хребет Харитонова, на самом высоком пике редко-редко поблескивал красный огонек.
– Там метеостанция и резервный радиотелецентр Аграбада, – сказал кто-то совсем рядом.
Вздрогнув, я повернулся. И с трудом разглядел в темноте Наташу. Она сидела, подтянув коленки к подбородку, и смотрела на горы.
– Ты чего тут делаешь? – От испуга я начал грубить. Но Наташа ответила мирно: