Ему уже перевалило за сорок, тонким умом и мощной интуицией он пошел в Елену, но по-прежнему ощущал себя подростком из-за отсутствия какой-либо стабильности и невозможности управлять собственной жизнью. Мадам, импульсивная и властная, подавляла младшего сына с младенчества. Хорес был уверен, что мать никогда не понимала его.
Она относилась к нему как к собственности, требовала абсолютного повиновения, а сама была с ним капризной, непредсказуемой, жестокой — никому так от нее не доставалось. Его имя она произносила с величайшей иронией, хотя не без тайной нежности. Не стеснялась повторять повсюду, что младший сын у нее «гениальный псих», начисто лишенный деловой хватки. Хорес в ответ публично жаловался на то, что мать дорожит лишь теми, кто ее обирает. По правде сказать, он и сам частенько выманивал у нее деньги с непревзойденным мастерством. Мадам надеялась, что сын изменится, образумится, но все воспитательные беседы неизбежно перерастали в скандал.
Когда Хорес занялся психоанализом, гнев Елены был неописуем. Она отослала его психоаналитику все панические письма сына, что он присылал ей на адрес фирмы. Справедливости ради заметим, Хорес действительно то и дело попадал в чудовищные ситуации. К примеру, в начале пятидесятых он связался с чернокожей танцовщицей, а та оказалась подружкой гангстера. Бандит начал его шантажировать. Тогда Хорес организовал похищение преступной пары и какое-то время держал обоих в заложниках. Его арестовали, и несколько дней он провел в тюрьме. История наделала в Нью-Йорке много шума. Елена рвала и метала.
— Только мой умница сын мог додуматься до такого! Похитить гангстера — дикий бред!
Зато Арчил был действительно умницей и единственный из всех умел успокоить разбушевавшуюся Елену. Он всегда сохранял хладнокровие, его не удавалось застать врасплох. Со вкусом и размахом проматывал ее денежки, часто наведывался в Голливуд, где знакомых у него было еще больше, чем в Нью-Йорке, охотно сопровождал Мадам во время путешествий по Европе и Латинской Америке.
Однажды они были в Грасе, где позднее стараниями Хореса возникнут цветочные плантации фирмы и парфюмерная фабрика. Князь буквально влюбился в живописный белый домик на побережье и уговорил жену его купить. Все эмигранты из России обожали Лазурный Берег, особенно Ниццу, здесь обосновалось немало их соотечественников. Елена никогда и ни в чем не могла отказать мужу. Кроме домика она подарила ему яхту, которую, впрочем, вскоре продала.
Верный Луи Сью взялся за внутреннюю отделку нового дома Мадам. Но на этот раз ей захотелось не барочной пышности, а идиллической простоты, скромного сочетания белого с зеленым. «Белый домик» выглядел прелестно посреди небольшой оливковой рощи, повсюду вокруг благоухала лаванда. Ниже выкопали небольшой бассейн и отделали его в античном стиле.