Тюбик губной помады служил для Мадам пропуском в любую гостиницу, в любой ресторан. Других объяснений не требовалось. Престиж косметики преодолевал границы, ликвидировал все препятствия. У Елены был и еще один козырь в рукаве: князь некогда научил ее говорить несколько фраз по-русски. Это очень ей пригодилось. Каждое утро она приезжала к открытию выставки и самолично рекламировала продукцию фирмы как в дни своей юности в Австралии, а когда приходило время подняться на трибуну и заседать вместе с официальными лицами, Мала сменяла ее.
Чиновники не одобряли активности Мадам, зато простые люди валом валили в павильон Рубинштейн. Он не пустовал ни минуты. Все советские женщины, молодые и старые, красивые и не очень, стосковались по косметике за годы «железного занавеса», нуждались в помощи и совете, жадно расхватывали образцы помады и духов. Мадам им вполне сочувствовала и трудилась не щадя сил.
Несмотря на столь плотный график в Москве, она вернулась в Нью-Йорк бодрая духом и телом. Патрик, еле живой от усталости, спросил у нее с завистью и досадой:
— Куда вы все время спешите? За чем гонитесь? Неужели это так необходимо для процветания фирмы?
— Это необходимо мне! Я и есть моя фирма. К тому же, — тут Мадам подавила вздох, — иначе мне не выжить.
а, она постоянно боролась за жизнь.
Два раза в год прилетала из Америки в Европу вместе с врачом, медсестрой и Патриком, без которого не могла обойтись. В Париже не пропустила ни одного из зимних и летних показов новых коллекций ведущих модельеров. Ее интерес к моде не ослабевал. В январе 1962 года в салоне на улице Спонтини Мадам приветствовала дебют Ива Сен-Лорана, как некогда поощряла и поддерживала Шанель, Пуаре, Баленсиагу, Диора, Скьяпарелли и многих других. У Сен-Лорана она сразу купила строгий костюм из чесучи, муслиновое платье, вышитую блузу и длинное пальто, которое потом обменяла на вечерний наряд.
В архиве Дома моды бережно хранятся записи всех заказов со дня его открытия; там зафиксировано, что Мадам — одна из самых первых покупательниц. Друг и компаньон Сен-Лорана Пьер Берже утверждает, будто в день первого показа манекенщицы пользовались косметикой фирмы Рубинштейн. Мадам даже собиралась выпускать духи совместно с молодым модельером, но договор так и не был подписан: сотрудники Елены воспротивились. Пьер Берже не припомнит почему.
Он встречал Мадам у Мари-Луизы Буске за несколько лет до открытия Дома моды и поныне восхищается ею: «Ни у кого не замечал такого умного, проницательного взгляда. Какая осанка, какие изысканные манеры! Она была истинной леди. Ее богатство не бросалось в глаза, превыше всего она ценила искусство».