– Человек, за убийство которого посадили Рейеса, жив, – сказала я и посолила чизбургер, даже не попробовав.
– Ты серьезно?
Разговор привлек внимание Пегги, и она покосилась на меня, вытирая соседний столик.
– Можно мне кофе на вынос? – спросила я у нее.
– Можно, конечно.
Она направилась к кофеварке, а я откусила кусок самого лучшего чизбургера, который мне доводилось пробовать в жизни. Или я всерьез проголодалась. Трудно сказать.
– И ты собираешься его найти? – поинтересовался Гаррет, когда она отошла подальше.
Мне очень не понравился его тон, пропитанный сарказмом и сомнениями.
– Благодарю за мнение. – Я с трудом проглотила кусок и была вынуждена отправить его дальше большим глотком чая со льдом.
Гаррет покачал головой:
– Внушать веру в себя не мой профиль.
– Не может быть! – поразилась я.
– Ты закончила?
– Святой ежик, ты уже все? – Я удивленно моргнула, потому что успела откусить всего дважды.
– Ага. Так могут только мужчины.
– Не думаю, что твоему пищеварению это понравится.
– Запомню на будущее, – широко улыбнулся Гаррет. Это показалось бы привлекательным, если бы я считала привлекательными симпатичных мужиков с удивительным обаянием. Хорошо, что это не так.
Через десять минут мы одновременно расплатились и одновременно же вышли на улицу.
Тогда я это и увидела. Сердце забилось у меня в горле. Испытав небывалый шок, я прикрыла рот руками и побежала вперед, спотыкаясь и крича в лучших традициях мелодрамы:
– Развалюха!
– Черт возьми, – выругался Гаррет, подходя к нам Развалюхой. Я уже обнимала ее брызговик. Кажется, так называется эта штука сбоку. – Временами из тебя так и прут шекспировские страсти.
Кто-то покромсал колеса Развалюхи. Все четыре. И наверняка запаску сзади. Жестоко. Бессердечно. И это зверски меня взбесило.
– Сколько ставишь на то, – начал Гаррет, опускаясь на колено, чтобы оценить последствия безобразного акта вандализма, – что это сделал хмырь с охотничьим ножом?
– Я на все сто уверена, что это он. Фарли Скэнлон – большой и толстый лжец! – проорала я в темноту. А потом достала телефон, чтобы вызвать полицию.
Если искать во всем этом светлую сторону, то через два часа у Развалюхи были новенькие радиальные шины. Смотрелась она в них замечательно. Вместе с полицией мы составили протокол, в котором объяснялось, кто я такая и как познакомилась с Фарли Скэнлоном. Большим и толстым лжецом. Может, ему и правда не нравилось, когда его называют толстым, но, раз уж его здесь не было, я решила, что вреда не будет.
– Вести можешь?
Я мрачно воззрилась на Гаррета:
– Почему все постоянно об этом спрашивают?