– У меня нет таких денег, – процедил он, отбрасывая притворство. – И вообще, с какого х… – Он умолк, пока не скомпрометировал себя еще больше.
Надо было дать ему стимул посолиднее. Может быть, угроза неминуемой смерти оказалась бы кстати.
– Уверяю тебя, – пришла моя очередь блефовать, – у меня в наличии одна-единственная копия того, что ты получил. Других делать не стану. Поэтому достанется она тому, кто даст за нее больше всех.
Удивившись, он отступил на шаг, задумчиво глядя себе под ноги. Потом снова посмотрел на меня.
– Блефуешь. Копы за сведения не платят. – Йост просиял торжествующей улыбкой. – Тебя арестуют за сокрытие улик. А в суде твои показания окажутся бесполезными.
Меня так и подмывало многозначительно фыркнуть. Бесполезными? Помечтай, скотина. Он со мной играл. Что ж, тогда я поиграю с ним.
– Я вовсе не собираюсь передавать эту информацию полиции. Я сказала, она достанется тому, кто больше заплатит, а не тому, кто в ней отчаянно нуждается. – Прибьет меня дядя Боб за такие слова.
Йост подозрительно нахмурился:
– Тогда кого ты имеешь в виду?
– Есть у меня на уме кое-кто, кто отвалит солидный куш за такую инфу, – я кивнула на спрятанный им конверт. – И этот кое-кто лично заинтересован в добром здравии твоей жены.
Медленно, но уверенно до Йоста дошло, о ком речь. Дикая паника обожгла его синапсы и подчинила себе всю нервную систему. Я чувствовала, как Айболит тонет в ужасе, как будто его ноги залиты затвердевшим цементом, а его самого выбросили в море. Но он продолжал ерепениться:
– Понятия не имею, о ком речь.
– Ладненько, – пожала плечами я и направилась к выходу.
Он совсем не ласково схватил меня за руку и дернул на себя.
– Кто? – рявкнул Йост, явно заинтересовавшись, кто же готов заплатить немалую сумму за его жизнь.
Я закатила глаза:
– Лютер, доктор Йост. Лютер Дин.
Его целиком поглотили эмоции, которые я затрудняюсь описать словами. Но если бы спросили, я бы ответила, что на одну треть они состояли из офонарения и на две трети из парализующего страха. В тот самый миг до меня дошло, что у Йоста уже была стычка с Лютером. Иначе он бы так не испугался. Ох, как бы хотелось понаблюдать за этим лично! Стало ясно, что Лютер сказал мне далеко не все.
Осознав, что выбора нет, Йост вернулся к тому, что умел лучше всего. Итак, конец второго акта. Занавес. Начинается третий.
Поджав губы, Йост напустил на себя расстроенный и пристыженный вид. В его глазах отчетливо читался так успешно работавший долгие годы взгляд потерянного щенка. Мне с трудом удалось не расхохотаться ему прямо в лицо.