Откровенно говоря, Бриджит считала, что секс доставляет больше неприятностей, чем радости. Конечно, случались и размолвки с приятельницами, которые придерживались другой точки зрения. Чарити, которая со школьной поры считалась лучшей подругой Бриджит, просто сходила с ума по мужчинам и по сексу. Она уверяла, что придет день, когда в жизни Бриджит появится лихой парень, который так вскружит ей голову, что «мисс Недотрога» и моргнуть не успеет, как окажется в постели.
Бриджит откровенно потешалась над столь немыслимым сценарием. Таких мужчин, чьей чувственности нельзя было бы противостоять, досконально знающих, как ее пустить в ход, один на миллион. У Малкома Уитфилда ничего подобного и в помине нет. Да с таким, как он, она второй раз и на люди не вышла бы!
С привычной для себя безоглядной решимостью выкинув Малкома из головы, Бриджит спрыгнула с кровати.
— А не приготовить ли мне горячего шоколада? Хочешь?
— Нет, спасибо, милая. Какао очень калорийно, можно растолстеть, — отказалась леди Карисса и отправила в рот очередную порцию молочного шоколада.
Бриджит с трудом сохранила серьезное выражение лица. Эта женщина неисправима! Главное — добра, в жизни мухи не обидела. Как все же здорово иметь мать, которая обожает тебя — и ни во что не вмешивается. Бриджит нравилось жить самой по себе. И даже очень.
Она снисходительно улыбалась, спускаясь по центральной лестнице. Ее рука скользила по отполированному красному дереву перил, и Бриджит вспоминала те времена, когда скатывалась по ним — гладким и, к счастью, прочным. До чего чудесное детство ей досталось — никто над ней не зудел, не лез в душу, никогда не наказывал! Кое-кто считал ее избалованной и своенравной, но сама она так не думала, полагая, что была самой счастливой девочкой в Эпсоме, а может, и во всей Англии!
Когда она шагнула с последней ступеньки на мраморные изразцы холла, подал голос звонок у парадных дверей. Бриджит застыла на месте. Кого это принесло в столь поздний час?
Бриджит, помешкав, направилась к дверям, пытаясь перебороть охватившую ее странную зябкую дрожь.
— Кто там? — чрезмерно резким от нервного напряжения голосом спросила она.
— Полиция, мэм.
Полиция! О господи…
Бриджит открыла дверь и побледнела, увидев двух полицейских в форме. Их серьезные лица наводили на мысль, что выпавшую на их долю миссию приятной не назовешь.
— Леди Карисса Холлис? — хмурясь, осведомился старший из них.
— Нет. Мама наверху, в спальне. Я Бриджит Холлис, ее дочь. В чем дело? Что-то… с отцом?
Полицейские переглянулись, и у Бриджит закружилась голова. Соберись! — сказала она себе. Силы тебе еще пригодятся.