Короткая очередь хлестнула по спинам немцев! «Черт! Брыкается, зараза!» – отдача сильно сдвинула оружие, и прицел ушел на фиг. Единственное – я заметил, что двое фрицев характерно так упали, не дергаясь.
Еще одна очередь! Попасть не удалось, но противники в быстром темпе попрятались за кустами и палисадниками. В ответ щелкнуло несколько винтовочных выстрелов, но, похоже, палили больше для острастки, чем с реальными намерениями повредить моему здоровью.
Я перешел к другому окну и осторожно выглянул из-за притолоки – никого, лишь кусты на той стороне улицы подозрительно заколыхались.
Дав еще одну очередь прямо через стекло, отбросил автомат – дальше он только мешать будет. Теперь мне в совхозную бухгалтерию, окна которой выходят на другую сторону.
В принципе, можно попробовать лейтенанта за собой вытянуть, но под огнем, с одной рабочей рукой и в спешке это предприятие вряд ли будет успешным. При любом раскладе в ближайшее время он угрозы не представляет. С раздробленными-то ступнями и в глубоком нокауте…
«Бздям!» Примерившись, я ударом ноги вынес раму. Теперь трофейный «вальтер» за ремень, где и так уже живет «парабеллум» покойного фельдфебеля, предусмотрительно перезаряженный, и можно делать ноги, тем более что как раз сейчас с другой стороны сельсовета разгорелась нешуточная стрельба. Что вполне себе может означать – обстрелянные мной уже пришли в себя, сориентировались и теперь идут на штурм.
Приземлившись, я вытащил ствол и двинулся, как говорится, «огородами, огородами» в сторону школы. С этой стороны село огибала река Загать, и рельеф был соответствующий. Если припечет – я всегда под откосом пробраться сумею.
Перестрелка меж тем превратилась просто в какую-то стрелковую вакханалию.
«Стоп! Что это такое? – Я замер, вслушиваясь. – Явно пистолет стреляет, но очень необычно…» На фоне частых бабахов маузеровских карабинов и трескотни пулеметных очередей выделялись строенные хлопки пистолетных выстрелов.
– Дах! Дах! Дах!
И снова:
– Дах! Дах! Дах! – Конечно, темпа для автомата не хватало, но…
«Сашка! Это же Сашка! Он на этих с тыла вышел и теперь…» Ноги сами понесли меня к площади. Ломиться, как кабан через тростник, не в моих правилах, так что ушки были на макушке, да и глаза – на месте.
– На! – На секунду остановившись, я выпустил пулю в появившегося из-за куста немца, который самозабвенно выцеливал из своего карабина кого-то на другой стороне улицы.
На загривке у фрица плеснуло красным, и он завалился, словно картонная мишень на стрельбище. Беззвучно и плоско.
Следующим был мордатый унтер, решивший очень для себя не вовремя перебежать улицу. Первую пулю я смазал, и она угодила ему в бедро, так что пришлось целиться тщательнее и успокоить катающегося по земле гада двумя выстрелами в корпус.